Блуждающий разум

– Он прошел сквозь них, как… – Карцев запнулся, не сумев подобрать нужное слов. – В общем, для него не существует преград. Вообще никаких. Он сделает все, что нужно, для того, чтобы… – Карцев нервно затянулся зажатым в пальцах окурком и глухо закашлял, когда в легкие попал дым загоревшегося фильтра. – Знаешь, почему мы все еще живы?..

Ткнув окурок в переполненную пепельницу, он взял ее в руку, просыпав при этом часть зловонного содержимого на стол, но не обратив на это ни малейшего внимания, подошел к окну и вытряхнул мусор на улицу. Обернувшись, он как-то странно посмотрел на Шаркова, не то насмешливо, не то с сожалением. Больше всего Шаркова поразил не безумный даже, а скорее истерический блеск глаз Виктора. Как будто он был до смерти напуган, но при этом каким-то странным образом получал наслаждение от испытываемого ужаса. Быть может, потому, что другие вообще не подозревали о том, в чем сам он был абсолютно уверен? Столь безгранично бывает уверен только безумец в истинности преследующих его видений.

– Потому что он еще не знает своей цели, – прошептал Карцев. – Как только он ее узнает, все это закончится.

– Что закончится? – так же тихо спросил Шарков.

Он уже понял и даже смирился с тем, что никакой дельной информации от Карцева получить не удастся. Тем не менее он вновь наполнил оба стоявших на столе бокала шампанским. Ему стало любопытно, как далеко заходят бредовые фантазии Виктора?

– Весь этот мир, – Карцев широко взмахнул руками, в одной из которых у него была зажата грязная пепельница, – пойдет псу под хвост. Собственно, – добавил он с отрывистым смешком, – туда, где ему и место.

– Ты полагаешь, ему нужна власть?

– Если только как средство достижения конечной цели.

– И в чем заключается эта цель?

– Как я могу это знать, если даже сам Мастер этого не знает? – Карцев пожал плечами и одновременно раскинул руки в стороны, как это делают мимы, чрезмерно старательно, дабы как следует обозначить изображаемые эмоции.

– Но ты же разговаривал с ним.

– Ты тоже.

– Нет, я только слушал, о чем Мастер говорил с моим шефом. Я так понял, он собирается восстановить попранную, как он считает, справедливость.

– То есть вернуть альтерам отобранные у них права?

– Нет. Поставить людей в зависимое положение от альтеров.

– Каким образом?

– Не знаю.

Карцев скорчил скептическую гримасу, как будто его физиономию перекосило после инсульта.

– Просто поменять местами одних с другими? – Карцев вытянул перед собой руки с раскрытыми ладонями и поводил ими вверх-вниз. – Слишком мелко для Мастера. – Виктор взял наполненный бокал и отсалютовал им Шаркову: – Давай все же выпьем за что-нибудь!

– За что, например? – Шарков поднял свой бокал.

– За начало конца! – пафосно возвестил Карцев.

– Ты так считаешь? – усмехнулся Шарков.

– Есть у меня такое предчувствие. – Карцев сделал глоток из бокала. – А шампанское на самом деле преотличное! – Он допил шампанское и помахал пустым бокалом. – Не хочешь пить за мой тост?

– По фигу! – Шарков в три глотка осушил свой бокал. – То, что ты тут несешь, – он указал пустым бокалом на Виктора, – пустая болтовня. И не более. Мастер напугал тебя так, что ты боишься вылезать из своей комнаты. А знаешь, почему он так поступил?

Карцев вопросительно вскинул брови.

– Это была его личная месть за двадцать лет в пансионате! – Шарков схватил бутылку за горло и на весу наполнил свой бокал. – Все эти годы он трепетал перед тобой. Или перед другим таким же человеком в белом халате – я думаю, он не видит между вами большой разницы. Ты для него был, – ловчий воздел вверх руку с наполненным бокалом, – если не сам Господь Бог, то его личный представитель на Земле! И все эти годы он думал, в чем же его вина? Почему ты сидишь в своем кабинете, а он – в своей камере? И вот теперь он пришел, чтобы судить себя. Потому что у него теперь сила и власть. И теперь ты боишься его! Боишься так, что слышно, как у тебя дрожат пальцы!

Шарков начал эту речь, сам толком не понимая, зачем и почему. Должно быть, сыграли свою роль и копившаяся все это время злость на Карцева, который, вместо того чтобы помочь ему, только мямлил что-то невразумительное, окончательно все запутывая, и выпитое шампанское, которое очень-таки неслабо давало в голову. Но потом Шаркову захотелось по-настоящему разозлить Виктора, заставить его сорваться, выложить больше того, что он тут говорил. Но, к удивлению Шаркова, Карцев чрезвычайно спокойно отреагировал на его зажигательную речь. Это было ненормальное, депрессивное спокойствие. У Шаркова даже возникла мысль: а не сидит ли Карцев сам на тех же транквилизаторах, которые прежде скармливал альтерам?

– Знаешь, ты почти что прав. – Карцев неторопливо вытащил из пачки сигарету и, прежде чем прикурить, как следует размял ее в пальцах так, что табак просыпался ему на халат. – Мастер на самом деле пришел, чтобы судить нас.

Виктор щелкнул зажигалкой и поднес огонек пламени к концу зажатой в зубах сигареты.

– Нас – это нас с тобой? – уточнил Шарков.