Блуждающий в темноте

— А мне он сказал совсем другое. — Робби с улыбкой пошарил в карманах и достал кусачки. — Извини. А, вот. — Он вынул из того же кармана конверт, бросил его на стол.

— Что это?

— Открой.

Я разорвал конверт. Фотографии сестры. В городе, с друзьями, дома. Даже несколько длиннофокусных снимков из дома ее матери в Морлендсе.

— Как я уже говорил, у меня там свой человек.

— А если я тебе не верю?

Он улыбнулся, достал телефон, поискал в нем что-то. Протянул мне. Городской номер. Дом в Морлендсе.

Я нажал «вызов».

— Алло, — сказала Энни.

— Кто это? — спросил я, будто разговариваю не с ней.

— Эйдан, это ты?

— Понял, — тихо сказал я, нажал «отбой» и вернул телефон.

Потом начал переписывать записку. У меня еще сохранилась та, первая, без обращения в начале. Теперь я написал сверху имя сестры. Руки дрожали. Ради чего все это было?

— Что случилось с Тессой Кляйн? Профессиональный интерес… — Я обернулся.

Робби стоял гораздо ближе, чем мне казалось. Как ему удалось подойти так тихо?

— Она от него забеременела, разбила ему сердце.

— Не сомневаюсь. Что ты с ней сделал?

— Я тебе все покажу, — сказал он. — Раз уж интересуешься. Но это поездка в один конец. Тебе и впрямь этого хочется?

Я поставил инициалы под текстом записки и встал:

— Да, пожалуй.

Робби открыл дверь и вышел на лестницу, наведя на меня пистолет в кармане пальто. Я последовал за ним. В дверях остановился, оглянулся.

От железной дверной рамы ударило статическим электричеством. Перед глазами вспышкой пронеслось все.

Жестокие неоновые призраки прошлого, те, к чьим сердцам я навсегда закрыл себе путь. Голые фундаменты и бесконечная череда строительных кранов на горизонте. Под ними — люди, крушащие друг друга, будто шары для сноса зданий. Надломленные, недостроенные, незавершенные. Больничная мебель, унылая и разномастная; бродяги, лавирующие в потоке машин, набросив на плечи спальные мешки. Маленькие мальчики, вглядывающиеся в темноту и хранящие в носках все свои сбережения. Малышка-сестренка на заднем сиденье машины; приглушенная мелодия «My Heart Will Go On»[28]. Скандально известные политики-карьеристы, до которых не достать, как ни старайся, и добропорядочные люди с черными дырами вместо глаз. Углеродный след. Тайные убежища. Харизматичные расисты и виртуозные лжецы. Торговцы. Бизнесмены. Офисные служащие. Добропорядочные люди с черными дырами вместо сердец. Отпечатки губной помады на воротничках. Апокалиптические прогнозы погоды, птицы, чирикающие, поющие, орущие в ветвях. Я слышал свое дыхание. Слышал свои мысли. Видел руку, обезображенную до неузнаваемости порезами и синяками, схватившуюся за дверную раму. Разжать пальцы оказалось легче легкого. Я обернулся, сгреб Робби в охапку и утянул его за собой, через перила.

X На этом остановимся [29]

1

— Врач, вздрючь себя сам, — проворчал Сатти, выезжая на Оксфорд-роуд.

В свой первый день возвращения на службу он настоял на том, чтобы самому сесть за руль. И делился каждой своей мыслью. Ночная смена прошла без происшествий. Было шесть утра. В награду призрачно-розовый рассвет преобразил город до неузнаваемости.

— На Пиккадилли высадишь? — сменила тему Наоми.

Сатти поглядел на девчонку. Она настаивала, чтобы он называл ее напарницей. Укутанная в новую черную парку необъятного размера, она сидела, опершись коленом о приборную панель, и читала статью о назначении Чейз главным констеблем. Сатти ее уже прочел, отметил про себя, что Алистер Паррс займет освободившееся кресло старшего суперинтенданта, и задумался. На секунду.

Наоми выдрала газетную страницу и скомкала ее.

Она была чем-то озабочена всю ночь, но Сатти не спрашивал чем.

Лучше понаблюдать и разобраться самому. Он остановил машину на Портленд-роуд. Наоми открыла дверцу, собираясь выйти.

— Завтра в это же время? — спросил Сатти.

— Как на свидание, Саттс. — Она вышла из машины не оглядываясь, сунула озябшие руки в карманы.

С минуту Сатти смотрел, как она идет в сторону Северного квартала. Удовлетворенно кивнул. Вот и разгадка.

Наоми не смогла бы объяснить, зачем она все время сюда приходит.

Иногда с хорошим предчувствием, иногда с плохим, но ни то ни другое не сбывалось. Она свернула на улицу Эйдана и с удивлением заметила, что в квартире горит свет. Она чуть помедлила, потом рассмеялась, перешла через дорогу и нажала кнопку домофона. Спустя мгновение дверь открылась. Наоми прошагала по тесному коридору, поднялась по лестнице. Дверь была приоткрыта. Наоми распахнула ее пошире и увидела в прихожей упаковочные материалы. Коробки и мешки для мусора.

— Надо было меня попросить, — сказала она. — Я бы помогла.

Энни с улыбкой обернулась к ней:

— Да я за последнее время наловчилась. И так я чувствую себя ближе к нему. А тебя что сюда привело?

— Иногда ноги сами сюда идут. — Наоми прошла на кухню. — Надеюсь, чайник еще не упакован?

— Нет, бери, пожалуйста.