Бобби Фишер идет на войну

Макс Эйве, Лотар Шмид и Тораринссон встретились до церемонии в отеле «Эсья». Журналист спросил Шмида, будет ли он судить ещё. «Буду. Но перед этим ещё хорошенько подумаю», — осторожно ответил он. По мнению Эйве, лучшим в этом матче было то, что он закончился. «Corriere della Sera» завершила свой рассказ о матче Фишер — Спасский как сказку: «Спокойной ночи, Фишер, спокойной ночи, Спасский, спокойной ночи, волшебный остров Исландия».

Новый посол Китая в Исландии Чен Тунг — один из тех, кто радовался завершению матча. У него давно были забронированы президентские апартаменты в отеле «Лофтлейдир», но, чтобы туда въехать, его вынудили ждать конца чемпионата. Не желая создавать дипломатических трений, служащие отеля обратились к Крамеру с просьбой, может ли Фишер переехать в другой номер. «Мы не готовы обсуждать ничего, кроме шахмат, — заявила эта важная персона. — Бобби нельзя беспокоить проблемами китайского посла». Чен Тунг мог выбрать другой роскошный отель, «Сагу», но там жили представители идеологического противника — Советского Союза.

Для заключительного банкета, проходившего в Лаугардалсхолле в воскресенье 3 сентября (вход — 22 доллара с человека), выбрали тему викингов. На головах официантов были пластиковые рогатые шлемы. Гости наслаждались жареным молочным поросёнком и горным барашком на вертеле, запивая «кровью викинга» — крепким варевом, викингам неизвестным и содержащим вино, коньяк, апельсиновый сок и лимонад. Обед начинался в семь вечера. На нем присутствовали Спасский, Шмид, Тораринссон, Эйве, министр финансов Хальдор Зигурдссон и около 1200 гостей. В сценарии церемонии открытия место Фишера было свободно.

Ты бы проиграл, что бы ни делал.

Почти через час, в 19.55, когда оркестр на сцене играл гимн Международной шахматной федерации, почётный гость, одетый в бархатный фиолетовый костюм, наконец явился. Гарри Голомбек писал, что костюм «наверное, сделан из парчи, изысканный, великолепный...» Нового чемпиона встретили стоя, овацией. Он занял место справа от Эйве, Спасский был по левую руку. Президент ФИДЕ поднялся, чтобы произнести одну из нескольких речей, предстоящих ему в этот вечер. Фишер тут же уселся в освободившееся кресло, запустил руку в пиджак, достал карманные шахматы и начат показывать Спасскому отложенную позицию их финальной партии. Это было последним, что хотел бы видеть уставший экс-чемпион, однако сегодня он утверждает, что спокойно отреагировал на такое поведение Фишера. В любом случае, он вежливо следил за его анализом, время от времени вставляя свои комментарии.

Темой разговора была возможность ничьей при другом ходе перед откладыванием. Фишер считал, что ничьей быть не могло. Толпа немедленно их окружила. В конце концов Фишер заметил их и повернулся к Сэми Палссону, своему другу и телохранителю: «Сэмми, убери их отсюда».

Задачей Тораринссона было вручить чеки. Победитель получал 76 123 доллара, две трети от 125 тысяч. Точно такая же сумма ожидала перевода из Британии — деньги Джима Слейтера, спасшие матч.

Фишер не произносил благодарственных речей, не отметил тяжёлой работы организаторов, проведённой в ходе этой длительной борьбы, не отдал дань уважения своему сопернику. Взяв приз, он тут же разорвал конверт и несколько секунд исследовал его содержимое, проверяя цифры. Довольный увиденным, он вернулся в кресло.

Честеру Фоксу наконец-то повезло, и он мог снимать всё, что попадало в поле его зрения, вдохновляемый не только доходом, но и возможностью превзойти других. Танцы продолжались до часу ночи. Фишер неуклюже танцевал буги-вуги с двумя молодыми исландками, Анной Торстейнсдоттир восемнадцати лет и её семнадцатилетней подругой Ингой; на следующий день газеты назвали их прекрасными исландскими блондинками. На приёме девушки оказались благодаря Палссону (они с Фишером сидели в ресторане, когда Сэми заметил подруг, таращивших глаза на Фишера, и пригласил их на банкет; после банкета девушек даже позвали в номер американца послушать рок-музыку). Они отрицали слухи о романтических отношениях: «Он очень любезный молодой человек, но между нами ничего не было. Бобби невозможно заинтересовать женщинами — он женат на шахматах».

Чтобы завершить все формальности, был устроен ещё один, уже правительственный приём в официальной резиденции исландского президента. На этот раз Фишер с Палссоном приехали рано. «Когда Бобби увидел, что министры приходят позже него, то отвел меня в сторону и спросил: "Сэми, как получилось, что мы приехали сюда вовремя?"» Удалой исландский полицейский раскололся. Пока Фишер был в душе, он перевел вперёд настенные и наручные часы, а также те, что стояли на столике. «"О, — сказал Бобби, — это был замечательный ход". Иногда можно делать или говорить всё, что угодно. Но если он был в плохом настроении, то мог вскипеть, а потом уйти или улететь прямиком в Америку».