Бобби Пендрагон. Связной между мирами

— Здесь много таких маленьких тоннелей, — сказала Лура. — По ним в шахты поступает воздух.

Значит, мы прогуливались по вентиляционной шахте. Свечей тут не было, потому что здесь никто не ходил. Мы будто плыли в чернилах. Я вытянул вперед руку, чтобы не разбить лоб о стену, но шел слишком медленно, и Лура обогнала меня. Я с трудом поспевал за ней, но так было все-таки спокойнее, чем идти первому. Она двигалась быстро, похоже, знала, куда идти.

Узкий ход привел нас к широкому тоннелю с рельсами и стоявшей на них вагонеткой. Я предположил, что этот тоннель был вырыт задолго до появления большой пещеры. Несколько минут мы шли по нему и вышли на знакомое место. Это была шахта, куда мы спускались с Озой. Мы вылезли на каменную площадку, и тогда я увидел, что нахожусь всего в трех лестничных пролетах от выхода на поверхность. Знакомый круг голубого цвета замаячил над головой.

Лура остановилась и взглянула вверх. Она явно боролась с каким-то желанием, и несложно было догадаться, что она задумала.

— Лезь вниз, — скомандовала она. — И жди меня там. Давай.

Она смотрела на меня, пока я не начал спускаться по лестнице. Убедившись, что я спускаюсь, она стала подниматься. Как я и думал, Лура хотела увидеть мать. Я цеплялся за лестницу и, задрав голову, смотрел, как она лезет вверх. Знаю, я должен был остаться на месте и ждать ее, но я не мог. Оза отдала свою жизнь за меня, и я просто не имел права не проститься с ней. Так что, поколебавшись пару секунд, я полез за Лурой.

Добравшись до выхода, я услышал какие-то звуки, доносящиеся снаружи. Осторожно высунувшись, чтобы поглядеть, я увидел, что на траве сидит Лура и напевает песенку, которую я слышал у реки. Она обнимала Озу за плечи, гладила ее по волосам и тихонько покачивала в объятиях, как маленького ребенка. Я не знал, жива Оза или нет. Рядом с ней лежали четыре стрелы. Лура вытащила их из ее тела. Я стоял на месте, не подходил, потому что не хотел ставить Луру в неловкое положение. Она была гордая девушка, и, уверен, не хотела, чтобы кто-нибудь увидел, как она плачет.

Я огляделся. Рыцари ушли и, видимо, захватили с собой своих покалеченных товарищей. А тело шахтера осталось на месте. Он лежал на спине, раскинув руки и устремив невидящие глаза в небо.

И тут Оза пошевелилась. Она открыла глаза и взяла дочь за руку. Жива! Я мигом вскочил и подбежал к ним, узнать, не могу ли чем-нибудь помочь. Лура словно не заметила меня, но петь перестала. А Оза взглянула своими грустными, усталыми глазами и чуть слышно сказала:

— Не переживай. Оба не переживайте. Так и должно было случиться.

Я еле сдерживал слезы. Не плакал лишь потому, что не хотел, чтобы Оза это видела.

— Оза… Прости меня, — все, что я смог сказать.

Оза отпустила руку дочери и сняла с шеи кожаный мешочек. Это был тот самый мешочек, в котором она хранила серебряное кольцо.

— Возьми, Пендрагон. Используй, как сочтешь нужным.

Я взял мешочек и вынул кольцо. Оза одобрительно кивнула, и я надел кольцо на палец правой руки. Странно, оно было мне впору.

— Вы оба в самом начале нового длительного путешествия, — проговорила она, быстро слабея. — Пендрагон, я знаю, что ты считаешь, будто не готов для этой миссии, но ты не прав.

Я кивнул, хотя не верил ей.

Оза продолжила:

— Судьба Халлы в ваших руках. Помните это. Вы увидите это сами. Вместе вы способны… — Оза вздохнула, чуть заметно вздрогнула и закрыла глаза. Навсегда.

Это был скорбный момент. Конечно, я сочувствовал Луре. Девочка только что потеряла мать. Но и сам я чувствовал себя ужасно. За это короткое время я очень привязался к Озе. Она одна вносила порядок во всю ту сумятицу, в которую я окунулся. Я доверял ей, чувствовал себя с ней в безопасности. И как выяснилось, не зря — она отдала за меня свою жизнь. Этот долг никогда не оплатить.

Я хотел помочь Луре, но не знал как. Нужных слов не находилось, но она заговорила первая.

— Иди в шахту, Пендрагон, — сказала она. — Встретимся внизу.

Я не стал спорить, кивнул и побрел прочь. Перед тем как спуститься в тоннель, я сказал:

— Лура, мне очень жаль.

Но она уже забыла обо мне. Она так и сидела, баюкая мертвую мать. Через некоторое время я услышал знакомый напев. Лура пела. Я еле сдерживал слезы.

Спустившись вниз, я нашел путь, ведущий в большую пещеру. В пещере кипела работа. Тут не имело значения, какое время суток царит на поверхности Волнение, вызванное взрывом, уже улеглось. Я не знал, чем мне заняться, поэтому уселся в укромном уголке и принялся думать. Сказать, что у меня в голове все перепуталось, это значит не сказать ничего. В руках я вертел серебряное колечко. Это странное украшение могло бы стать моим обратным билетом на Землю. Но чем больше я думал об этом, тем сильнее одолевало меня чувство вины. Все оборачивалось так, что я не смел просто уйти отсюда. По непонятным мне причинам все считали, что я смогу возглавить борьбу этих людей за свободу. Потрясающий человек пожертвовал своей жизнью ради того, чтобы я смог осуществить эту миссию.