Бобер, выдыхай! Заметки о советском анекдоте и об источниках анекдотической традиции

Еще один, стандартный, как мы уже видели на примере анекдотов про Чебурашку и Гену, способ «антипафосной» работы с персонажем — это его наркотизация:

Посадил Вини-Пух делянку конопли. Ночью выходит, посмотреть, что как, видит — на той стороне маленький красный огонек. Подкрадывается, а там сидит на краю поля Пятачок и пыхает. Винни хвать дрын и по башке его хху-як! Пятачок (исполнитель чуть приседает и делает блаженное лицо): «Бляяя… вот это зашло…»

Сидит на полянке Винни-Пух, пьяный-об дол банный. У него слева куча лягушек и справа куча лягушек. Вот он берет из левой кучи лягушку (исполнитель, сделав непроницаемо пьяное лицо, изображает раскоординированный хватательный жест, потом резкий жест обеими руками, как будто сворачивает лягушке голову, и отрывисто квакает): «У-ааа-к!» И бросает ее в правую (исполнитель вяло роняет воображаемую лягушку другой рукой). Подходит Пятачок: «Ой, Винни, а что ты тут делаешь?» — «Ой, отойди, Пятачок, не мешай…» (Исполнитель через силу отодвигает воображаемого Пятачка влево от себя и продолжает изображать ту же последовательность жестов): «У-ааа-к!…У-ааа-к!» (на третий раз он слегка удлиняет момент сворачивания головы и мелко дрожит руками): «У-ииииии!» Не менее устойчивый прием — стандартное для анекдотов, в центре которых стоит контрастная пара персонажей с мужскими именами, обыгрывание гомоэротической темы:

Идут по лесу Винни-Пух с Пятачком. Пятачок: «Винни, Винни, а куда мы идем?» — «Свинью ебать!» — «А она даст?» (Исполнитель продолжает сосредоточенно смотреть прямо перед собой): «А кто тебя спросит!»

Выбирают Винни-Пух и Пятачок воздушные шарики, чтобы идти за медом. Винни-Пух: «Если я возьму зеленый шарик, пчелы подумают, что я из общества зеленых, и не станут меня кусать. А если я возьму голубой… (Исполнитель задумывается, а потом делает резкий отстраняющий жест рукой): Нет, лучше я возьму зеленый!»

Идет по лесу беременный Пятачок и бормочет себе под нос (исполнитель делает обиженное лицо): «Любимый цвет! Любимый размер! Входит! Выходит! (Исполнитель выдерживает паузу): Ссс-сука ушастая!» Агрессивность и брутальность Винни-Пуха может проявляться за счет внезапного перевода Пятачка в другую онтологическую категорию — из промежуточного статуса очеловеченного животного в статус пищи: Приходит к Винни-Пуху Пятачок и спрашивает: «Винни, а правда, что к тебе родственники приезжают? И скоро, да? А почему ты ничего не готовишь?» (Исполнитель нехорошо ухмыляется): «Что, Пятачок, страшно?»

Вваливается в гастроном Винни-Пух в камуфляже, весь обвешанный гранатами и с пулеметом наперевес: «Мясной отдел есть?!» — «Есть…» — «Свинина есть?!» — «Есть…» (Исполнитель изображает длинную круговую очередь из пулемета): «За Пятачка!!!»

Эта же модель может работать из другой перспективы — как в анекдотах про Пятачка-фаталиста:

Подходит Пятачок к Винни-Пуху и говорит: «Винни, а давай эмигрируем обратно в Англию?» — «Да ты что, Пятачок, чем тебе здесь-то не нравится?» — «Ну сам посуди, какая у меня здесь судьба? Ну фарш, ну котлета…» — «А там?» (Исполнитель мечтательно поднимает глаза): «А там, глядишь, стану беконом…»

Берут у Пятачка интервью. «Скажите, а кем был ваш дедушка?» (исполнитель, понуро): — «Отбивной…» — «А отец?» (Исполнитель гордо поднимает голову и улыбается): — «Шашлыком!» — «А кем вы сами хотели бы стать?» (Исполнитель, снова понурившись): — «Космонавтом…» — «А что так невесело?» (Исполнитель кротко поднимает глаза на воображаемого собеседника): «Боюсь, в тюбик не влезу…»

Впрочем, фатализм и комплекс жертвы — не единственные черты Пятачка, которые активно работают в русском зооморфном анекдоте. Вот анекдот, пародирующий склонность этого мультипликационного персонажа к автокомментированию: