Бобер, выдыхай! Заметки о советском анекдоте и об источниках анекдотической традиции

Идет медведь по лесу — и вдруг врезается в него заяц. «Косой, ты что, охренел?» (Исполнитель изображает искаженное от ужаса лицо и одышку): — «Миш, беги отсюда! В лесу объявился Вежливый Лось! И всех уже перетрахал! И самое страшное — что он такой вежливый!» Медведь: «А мне-то чего?» И домой. Пришел, поужинал, телек включил. Потом встал, дверь запер. Посмотрел телевизор, стал постель разбирать… Вышел, окна ставнями закрыл. (Исполнитель за счет пластики и голоса изображает нарастающую нервозность.) Лег. Ворочался-ворочался, уснуть не может. Встал, вьюшку печную закрыл. Опять лег. И тут чует — приспичило. Делать нечего, встает, дверь отпирает, морду высунул (исполнитель обводит тревожным взглядом воображаемые окрестности медвежьего дома). Вроде никого. Идет в кусты (исполнитель изображает ходьбу на цыпочках), присаживается… И тут его сзади (исполнитель изображает жест похлопывания по плечу и переходит на манеру речи, заимствованную, вероятнее всего, у ведущего передачи «Очевидное — невероятное» Сергея Капицы)’. «Доообрый вечер…» Любопытно, что в качестве устойчивого «спарринг-партнера» для лося из всех персонажей мультфильма выбран именно медведь — не самый активный обидчик лося, но — по факту — основной виновник финального изменения ситуации.

Иногда анекдоты этой серии и вовсе уходят в область черной комедии с выраженным уклоном в наркотическую неадекватность персонажа, как в анекдоте, контаминирующем серию о психоделическом лосе с серией об Инфернальной Девочке:

Звонит девочка в дверь. Открывают родители. «Мама, папа, знакомьтесь, это Алеша, мой новый друг». — «Бля, да это ж мертвый лось!» — «Алешка, пойдем отсюда, нам здесь не рады…»

Итак, наиболее популярные серии зооморфных анекдотов обладают рядом общих признаков.

1. Они используют в качестве основы для деконструкции популярный мультсериал или отдельный мультипликационный фильм. Полнометражные фильмы — как это происходит, скажем, в случае с анекдотами про Петьку и Чапаева или про Штирлица — не используются.

2. Из всех персонажей исходного текста серийный анекдот выбирает устойчивый тандем и выстраивает на нем большую часть собственной сюжетики. Остальные персонажи играют служебную роль, иногда выходя на передний план — но только в отдельных анекдотах. Если персонажей много, выбираются двое наиболее контрастных (Волк и Красная Шапочка — Петя остается в стороне; Удав и Мартышка — Попугай и Слоненок уходят на задний план; Чебурашка и Гена — Шапокляк появляется только в некоторых текстах). Если в исходном кинотексте есть очевидный протагонист и несколько персонажей второго плана, выбирается тот, с кем у героя наиболее очевидный конфликт, приводящий к изменению сюжета (Лось и Медведь, при обилии других персонажей; в «человеческих» анекдотах — Штирлиц и Мюллер).

3. Тандем необходим для поддержки основной стратегии анекдотического декодирования — понижающей инверсии. Оба главных персонажа снабжаются некими предельными характеристиками, модифицирующими исходный экранный образ, и между анекдотическими персонажами выстраивается новая, предсказуемая для зрителя система равновесия, которая в дальнейшем служит основой для отправного скрипта.

4. Перспективной для дальнейшего формирования анекдотической серии становится такая пара персонажей, где каждому из участников свойственна «анекдотическая однозначность», удобная — в дальнейшем — для опознания слушателем элементов предложенного ему исходного скрипта. Эта однозначность может быть демонстративно «вывернута наизнанку» для достижения эффекта неожиданности, но сам этот эффект возможен только в том случае, если зритель уже обладает «встроенной» системой ожиданий относительно конкретных персонажей, тех привычных ситуаций, в которых они оказываются, набора дополнительных действующих лиц и так далее.

Система персонажей позднесоветского зооморфного анекдота