Бобры. Книга три. Осенние дни

Отец поэта-сына,

А на стене, как тень, висела

Молчащая картина:

На ней отец был молодой

И не в военной форме,

Он только что на сборы

Билет себе оформил:

К вершинам горным устремиться

Из сереных болот,

За твёрдый камень ухватиться,

Пройдя ледник в обход,

Сердца с друзьями обнажить,

На звёзды вместе глядя,

И в связке траверсом пройти

Под музыку Вивальди.

Я был ему не интересен

С своими детскими мечтами,

Не знал я старых добрых песен

И не ходил под парусами.

Около семи

Тут папа своей крепкою рукой

Мой юный подбородок поприподнял,

В глаза тепло мне посмотрел,

На табуретку сев, промолвил:

«Глеб, ты же мой сынок,

Ты — продолжение моей истории.

Ты знаешь, с мамой мы не можем толком спать

После поездки нашей в Евпаторию.

Как смотришь ты на то,

Чтоб всем нам прокатиться

И навестить наш старый дом,

Который часто сниться?»

Признаться, я опешил:

Вдруг сон — всего лишь сон,

Вдруг буду я опоры реальностью лишён?

Мы вечера дождались,

Когда пришла сестра

И братика мамуля из сада привела.

За ужином, как водится,

Собравшись за столом,

Мы повели беседу о разном и о том,

Что можно бы нам вместе на недельку

Поехать попроведать деревеньку.

Я молча принимал это решенье,

Что странно, так как встречи предвкушенье

Должно бы было пульс мой участить.

В ответ я начал что-то говорить

Про мир творений робкий и ранимый,

Про образов лик зыбкий и незримый,

Когда вступаешь на порог чужого дома,

Где всё, что знал ты, стало незнакомо,

Отлично от написанного словом,

И непривычно глазу в цвете новом.

Меня отец похлопал по плечу

Смирился, что не хохочу

Со всеми плану дерзкому семьи,

И объявил, что выезд завтра, около семи.

Что за блажь!

Что за блажь! — Вам доложу:

«Здравствуй» говорить моржу

И приветствовать по форме

ТОго, длЯ кого в проформе

Не заложена строка,

Кого вид издалека

Умещается в чертёж,

Ничего, что не похож

Он становится вблизи

На предмета представленье,

Главное, чтоб представленье

Заготовленное впрок

Кончилось и началось во срок!

Чтобы в целом рад был зритель,

Чтобы очередь в буфет

Не закончилась на «Нет»

Для того, кто встал последним.

Чтоб актёру на перЕднем

Плане смену отыгрАвшем

Дале бы букет покрАше,

Чтобы улыбнулись ГлАше

Родственники и вчерАшним

Угостили б дома праздничным тортОм,

Чтобы вспоминать потом

Первое на сцене

Внучки появленье!

Как удобно плохо слышать,

Чтобы лишнего чего

Не вошло в твоё нутро,

Чтобы не вспугнуло слово

Чтобы не пришлось нам снова

Затыкать тряпицей брешь!

Как удобно на манеж

Выпустить играть ребёнка

Чтобы лишнего чего

Не вошло в его нутро,

Чтобы в светлом чистом месте

Подрастал жених невесте!

Хорошо писать раскраску,

Приложив к набору краску,

В цифрах находить подсказку,

Когда выбора черёд

Руку норовит в обход

Заданному трафарету

Увести туда, где нету

Предначертанных штрихов!

Хорошо, когда штанов,

Купленных на вырост

Хватит с детства до внукОв,

Если моль не выест.

Как приятно семью видеть,

ГлядЯ в фотокарточку,

Где улыбок ясных строй,

Заключённый в рамочку,

Исключает наперёд всякое смятение

И стирает поводы любого треволнения!

Морж — есть морж

Дело в том, что морж — есть морж

И на нас он не похож.

Как к нему не подходи,

Он не верит в бигуди

И в игривый завиток,

И в цветастый свитерок.

Даже с чучелом своим

Он на деле не сравним,

Когда в минус тридцать

Он на льду резвиться,

Голый и отважный –

Но не клык продажный.

Так резвилась мысль моя,

Пока нежилась семья

На подушках сном.

Хорошо бы стать бобром! –

Вдруг подумал я,

И уже ни дня

Более не сомневаться,

Более не оставаться,

И не расставаться!

Вместо заключения — умопомрачение

Выбор улыбаться или волноваться

Сделан был или оставлен?

Если б был ко мне приставлен

Страж,

Не было б сюрпризов и пропаж.

Только утром, около семи,

Выпала частица из семьи.

Вроде был на месте Глеб,

Только волею судеб,

Более он был не Глеб.

Если б в здравии был дед,

Он сказал бы, что вертеп,

Надо было пресекать рАньше:

Не был бы тогда пропАщим

Внук.

Другой бы дед издал бы звук

Похожий на сома,

Так как на месте Глеба оказался зверь,

Похожий на бобра.

Да, телом вроде был он Глеб,

Но почему совсем раздет?

Зачем выказывает зубы,

Кладя их прямиком на губы?

Зачем ладонью у попца

Он корчит из себя глупца?

Вот так, судьбу не выбирая,

Я зайцем соскочил с трамвая,

И прямиком отправлен был

Туда, где окон выходил

Проём на море,

Где не было ни зла, ни горя.

Конец третей книги.

Моим учителям и друзьям посвящается.

26 Мая 2024 годя.