Body-Бог, или Месть неандертальца

(Горестно кашляет, хлюпает носом и вновь вдохновляется.)

… Хазария – в духовном росте был мой следующий,

По вашей схеме, сенситивный, шаг:

На Волге я молился Яхве ревностно

И принимал из Киева ясак.

Русейские прекрасно помню барыши,

Особенно бобры там хороши!..

(Иаков запинается.)

…Когда б не князя Святослава вислоусого

Оттянутые палаши…

(Иаков печально опускает голову.)

Тогда я понял достоверно,

Что идолопоклонство скверно.

Кумирник Святослав

По камышам за мной устроил шмон,

Меня, как волка, порскал он.

Но я, как пел блаженный Вольдемар,

За красные флажки устроил дёру

И спас сундук: спасибо дромадёру!

Да, я утёк, захлопнул двери.

Но кто, чёрт побирай,

Окупит мне славянские потери?!?

(Горько вздохнув.)

После того, друзья мои, житья была глава

В стране сосисок и ржаного пива.

Там, в «Талмуд Тора»,

В меня священные вколачивали тексты.

Но больше мне запомнились

Ужорные кошерные бифштексы.

Наш рабби мне сказал в лицо:

«Чёрт с ними, Святославами и Титами!

Старик, с таким прекрасным аппетитом

Быть тебе русским референтом!»

И долго бормотал рефреном:

«Чтоб всем ивримам стало так!»

Наш рабби был большой добряк.

Конечно, я к рациональной жизни

Был не вполне ещё готов,

И добытое часто вырывали

Из крепких, но неопытных зубов.

(Иаков вспоминает, повеселев.)

…Я финансировал Колумба, Ваша честь,

Его проект был адски дорогой.

Он при последней нашей встрече

Меня пытался изувечить

Подзорной медною трубой.

Под поручительство Пинсона-капитана

Испанские марраны

Набили Христофору золотом карманы.

В ту пору я раввина зятем был,

Марранами руководил.

Вы слышали, надеюсь я, о Меломеде?

Это моя мошна Колумба привела к победе!

Звал адмирала океанский бриз,

Сокровище его не занимало.

Но я потребовал рундук металла!

В конечном счёте мы договорились,

И души наши в западную сторону

По ветерку совместно понеслись.

Но были и просчёты. Боже!

Бандит Писсарро до сих пор мне должен.

В Перу исчез, подлец!

Он где-то здесь, у вас, надыбай мне его, Отец!

Рационалису хоть чёрта финансировать, такое моё мнение:

Открытие Америки, апачей избиение…

Ведь это я на пляжах океанских

Закладывал привозы, синагоги, храмы христианские.

Привозы обращались в города,

А храмы обрастали дворцами и притонами,

Лилось вино, жратвы уписывались тонны,

Метались кости и шуршали карты,

Прекрасные, как золото, выгуливались жёны.

Я не делил людей,

Кормил-поил врагов, друзей,

Гелт под процент ссужал

И должников долгами жал.

Зверело хамство и наглела знать,

Долги не торопясь признать.

…Я, наконец, Ост-Индскую компанию

Раскинул по морям.

Да, смолоду я был куда упрям!

Я мог бы стать рационалисом законченным,

Пусть и немного порченным!

Всё дело в одиночестве.

Пёс отчего у будки зол?

Пса не берут играть в футбол.

Кому я мог печаль излить

О прибылях, разлитых в мире?

Свои ассимилировались,

В них Сима с Иафетом оставалось по чуть-чуть,

Кругом – неграмотная чудь,

Потомки Хама.

Стараешься, по сути дела,

Ради чужих людей,

Ой, дарагаямама!

Там полпроцента, там процент…

Дерёшь ведь не со зла.

А вместо благодарности – хула.

Всё, что ни сделаешь, всё плохо.

А тут ещё Вильям с меня списал

Вонючего Шейлока!..

Бывало, вечером сочтёшь гешефты мельком,

Да почитаешь Вильяма пасквиль,

И плачешь в тюфячок, к утру мокра постелька.

И всё, бывало, думаешь-мечтаешь:

Забацать бы Всемирную торговую организацию,

Экономическую насадить бы интеграцию,

Наладить бы движение труда и капитала,

Дать в одну руку чуди бутерброд BigMag,

В другую – «Pepsi» в форме фалла…

И сладкая на ум являлась версия:

А не пора ли нам Россию-матушку качать

И газовое заднепроходное ей отверстие

От Proktora&Camble гелем смазывать?!

(Просветлев лицом.)

Несовершенен мир продажный.

Но если сильно помечтать, глядишь, и сбудется.

О визуализации желаний известен ныне каждый:

Сегодня тощий фьючерс, хилый опцион,

А завтра прямо руки приплывёт залоговый дармовый

Российский нефтяной аукцион!

И вот, мой друг…

(Иаков обращается к заслушавшемуся его Матфею.)

Очнулся утром вдруг,

Смотрю в окно: двадцатый век, Россия!

На кухне Рашка-друг

Глазуху в сковородку бьёт,

Играет яйцами да нагло так, спесиво…

На бёдрах дюжих – фартук бабий…

Тут вспомнился мне незабвенный рабби.

Могучий Рашка, но какой-то снулый…

О Титовом погроме мысль мелькнула,

О Святославе с тяжким палашом,

О должнике Писарро…

А Рашка шастает по кухне, считай что телешом…

Ну, фрукт! Ну, гад!

Ведь ничего ему не надо,

Всё есть в Московии!

А ты езжай в Месопотамию,

Парад-алле!

Гоняй арабов по жаре…

(Иаков сглатывает слюну.)

…Теперь представь, Отец, пустынный Беловежский коридор.

В банкетном зале наверху волною ор.

Я с балыками шёл и с чёрною икрой,

Вдруг кто-то крикнул мне от лифта:

–Яков, стой!

Я: «Шо такое?!»

Смотрю: в дверях панёнка…

Помните шкоду

При Жёлтых Водах?

Поправила веночек свой:

« О чём задумался, герой?

У тебя зубы вряд?

Имей в виду, двуногий брат:

Жох на рысях летит к обеду,

Плетётся лох под обух роковой!»

…Глухое занималось утро.

И вдруг свело моё нутро…

Ударила тоска: