Боец

Его взгляд прикован ко мне, и пока он идет по коридору в нашем направлении, я могу рассмотреть, что под больничным халатом он одет в серые спортивные штаны, а за собой тащит стойку с подвешенной на ней капельницей.

– Остановите его, – говорит появившийся словно из ниоткуда Цербер, и его лакеи начинают действовать.

Они блокирует Аполлона прежде, чем у него появляется хоть какой-то шанс добраться до меня.

– Уберите от меня свои гребаные руки! – Он отталкивает их, но его внимание сосредоточено только на мне, даже когда они хватают его, скручивая свободную руку. – Кора, ты в порядке?

– Физически? – Мой голос звучит грубо даже в моих собственных ушах, и неудивительно, что он морщится.

Один из парней снова блокирует его, пытаясь оттеснить назад.

– Мы придем за тобой, я клянусь! – говорит Аполлон.

– И ты знаешь, что тебя ждет, если ты это сделаешь, – хихикает Цербер.

Рукой со скрюченными пальцами, напоминающими когти, он касается моей шеи сзади, впиваясь ногтями в кожу.

– Все, что происходит, совершенно законно, Аполлон! Пришло время, чтобы ты наконец начал уважать порядок вещей.

– Отвали, старик! – усмехается Аполлон. – Мы ушли, чтобы этот порядок вещей наконец изменился.

– Вы безуспешно пытались сделать это в течение пяти лет. – Цербер пожимает плечами. – Думаю, мои шансы на успех явно выше.

Мурашки пробегают по моей спине, когда охранники начинают грубо толкать Аполлона, а он отталкивает их, игнорируя тот факт, что одет в больничный халат, в его вену введена игла от капельницы, а сам он, скорее всего, все еще восстанавливается после огнестрельного ранения.

Я вскрикиваю, когда кулак Аполлона врезается в лицо одного из Адских псов и тот отшатывается назад, а другой пес с усами в мгновенье ока оказывается позади Аполлона и пинает его в колено, заставляя упасть на пол. Стойка капельницы с грохотом падает рядом с ним, и мое сердце замирает, когда щека Аполлона прижимается к кафелю.

Цербер крепче сжимает мою шею, удерживая меня на месте.

– Пожалуйста, прекратите. – Я сжимаю подлокотники коляски так сильно, что у меня белеют костяшки пальцев. – Это безумие, он же ранен!

Адский пес упирается коленом в спину Аполлона, и это мне до боли знакомо, потому что точно так же со мной поступил один из Титанов, прежде чем посадить в грузовик.

Мы собрали вокруг себя небольшую аудиторию, но никто не пытается вмешаться и остановить этот ад.

Пес наклонился над Аполлоном, ущипнул его за щеку и прошептал что-то ему на ухо, будто они знают друг друга. Вероятно, так оно и есть, но мое сердце вновь замирает, когда собака поднимается, а Аполлон не двигается с места.

– Нет! – Я пытаюсь бороться, но я все еще слаба. – Кто-нибудь, помогите ему!

– Тихо! – рявкает Цербер.

Он отходит от коляски, жестом указывает на меня второму охраннику, который принял на себя удар Аполлона, и тот легко поднимает меня с сиденья. Думаю, потому что инвалидное кресло для них – чертовски медленное средство передвижения.

Он выносит меня за дверь, за ним следуют Цербер и третий, а мое сердце остается с Аполлоном, лежащим на полу больничного коридора.

Глава 3. Кора

Меня привезли в бар Адских гончих, когда уже наступил вечер. И последние двадцать минут я сижу на табурете у барной стойки, наблюдая за происходящим в помещении. Члены банды слоняются внутри парами, группами или поодиночке. Они занимают столы, а один из них, тот, что помоложе, носится взад-вперед между ними и баром, разнося напитки. Некоторые мужчины хмуро смотрят в мою сторону, а некоторые попросту игнорируют, но никто не решается заговорить со мной. Вероятно, они держат язык за зубами из-за здоровяка за моим плечом, который следует за мной как тень. А сейчас стоит рядом, облокотившись на стойку и скрестив руки на груди. Под короткими рукавами его футболки выпирают бицепсы, и он по меньшей мере вдвое крупнее многих из присутствующих здесь мужчин. С ним я встретилась впервые уже в баре, потому что тот, кто вынес меня из больницы, с синяком на щеке, и его двойник с усами вскоре после нашего приезда просто исчезли. Мне не чужды мысли и желания, которые проносятся в голове у мужчины, и часть меня думает, что Цербер тоже осведомлен о разнообразии мыслей разношерстной толпы, находящейся под его руководством. Вот почему он поручил здоровяку следить за мной, словно ястребу, и последние двадцать минут я сижу рядом с ним в тишине, будто музейный экспонат, на который можно поглазеть, но нельзя потрогать.

Мысленно перебирая все, что я знаю о Цербере Джеймсе, я прихожу к выводу, что мои знания слишком ограниченны, ведь я никогда не встречалась с ним до больницы, хотя почти уверена, что он замешан в убийстве, которое совершил Аполлон с помощью ножа в тот вечер у Олимпа.

Мысленно я пересказываю себе наш с Вульфом разговор в кафе, тогда он сказал мне, что они с отцом по-разному смотрят на этот мир. И на мой вопрос, как видит этот мир Цербер, Вульф ответил, что для его отца этот мир лишь способ бесконечной манипуляции.

Я подавляю дрожь.