Боец-юнец встречает девушку

Кто-то может сказать, что не так уж велика ценность этого скороспелого продукта чуждой масскультуры — и будет во многом прав. Действительно, жестокое насилие, гектолитры кровищи, секс (да часто еще и извращенный — японцы знают в этом толк), примитивные слезливые мелодрамы (правда, в отличие от латиноамериканских мыльных опер, японские мелодрамы быстрее приходят к финалу) представлены в аниме-сериалах в ассортименте. Впрочем, в этом плане они не так уж отличаются от затопивших прилавки наших книжных магазинов русскоязычных низкопробных масс-продуктов: примитивных детективов, боевиков и фантастики. В этом радует лишь то, что среди мутной волны ремесленных поделок-однодневок нет-нет, да и блеснут интересные вещи. Тонкие, высокохудожественные, глубоко проникающие в душу и заставляющие задуматься. Страстные и динамичные, открывающие глаза на психологические корни того поразительного культурного и экономического взлета, который заставил сторонних наблюдателей разинуть рты уже в шестидесятые годы двадцатого века. Будящие в нас странное чувство узнавания и близости, в котором, если подумать, нет ровным счетом ничего удивительного. Пусть России и Японию всегда разделял барьер громадных диких расстояний, потом самоизоляция сёгуната, потом кровавые и жестокие войны, беспардонное американское науськивание и территориальные споры, а сверх всего пресловутая «китайская грамота» — пути и менталитеты наших народов имеют много общего. Да, не удивляйтесь. Японцы точно так же, как и мы, с хрустом сломали об колено свою традиционную культуру (мы — раньше на полтора века, только и всего) и устремились, торопясь и спотыкаясь, в проторенное русло культуры европейской. Нетерпеливо роняя и снова поднимая свое, исконное, примеряя на себя диковинные заграничные обновки, а больше всего понимая — иначе нельзя. Потому что — съедят-с. Стоит опоздать, и в дощатую дверь избушки или традиционное тонкое сёдзи из планочек и рисовой бумаги постучит кованым сапогом научно подкованный и вооруженный по последнему слову техники завоеватель или на горизонте появятся «черные корабли».

И точно так же, как заносчивые европейцы задумались над феноменом «загадочной русской души» только тогда, когда отпробовали русского трехгранного штыка, а паче того, когда из голодных пустырей разоренной войной страны вырвались в космос первые ракеты, точно так же и лепестки сакуры и чайные церемонии стали популярны среди европейцев и американцев как раз после того, как они узнали, как больно жалят молниеносные рейды авианосных ударных соединений и крупнокалиберные кислородные торпеды, а «экономическое чудо» неузнаваемо изменило потерпевшую поражение во второй мировой войне страну.

Именно поэтому нам довольно интересно узнать, что думают о нас в стране Восходящего Солнца, хотя, как и на Западе, расхожие представления японцев о России сильно отличаются от действительности. Ничего удивительного — все тот же языковой барьер. Плюс плоды сознательной и целенаправленной политики США, планировавших использовать послевоенную Японию против СССР независимо от ее собственных соображений. И в произведениях художественной литературы, как в зеркале, отражаются эти противоречия менталитета современных японцев, которые не понимают и боятся загадочных северных варваров-русских, и при этом подспудно не слишком-то жалуют и заокеанских победителей, указывающих, как им нужно жить, и что именно следует думать.

Серия романов Full MetalPanic писателя Гато Сёдзи интересна именно тем, что она — плод насквозь современного постмодернистского менталитета. Как и мы, японцы ломают головы над фундаментальными вопросами. Что такое война и мир; ради чего стоит по-настоящему сражаться; что важнее, долг или любовь? Те из нас, кто интересовался классической японской культурой, в какой-то мере представляют, что на это счет думали Басё и Ёсикава Эйдзи, автор «Десяти меченосцев», или что написано в «Хагакуре», но зачастую не очень представляют себе, о чем думают наши современники-японцы. Обычные, нормальные японцы, которые варятся в плавильном котле современной медиа-культуры, где от традиционного менталитета остались только рожки да ножки, куда щедро сыплются все новые и новые порции заимствований из глобального культурного поля.