По смутным ощущениям Канаме, она томилась в узкой пластиковой трубе уже несколько часов. Внутри барабана исследовательской установки было так тесно, что она не могла даже потянуться, чтобы облегчить боль в затекших плечах и спине, а бесстрастная и холодная докторша игнорировала все ее просьбы об отдыхе.
Перед глазами запертой в испытательной камере Канаме беспрерывно мелькали непонятные изображения. Докторша откуда-то узнавала, когда девушка закрывала глаза, и тут же следовал сердитый окрик и требование смотреть на экраны, не отрываясь. Она лишь посулила, что если подопытная сконцентрируется, то процедура не продлится слишком долго.
Неожиданно течение сменяющихся картинок прервалось, и Канаме окружила глухая темнота.
— Закончилось?
Ответом на вопрос был лишь странный шум — тяжелый далекий гул. Казалось, он исходит со всех сторон одновременно. Она занервничала:
— Что это такое?
Но докторша снова ничего не ответила.
Перед Канаме опять начали появляться визуальные образы: на этот раз это были светящиеся слова. Они сменялись с частотой в пару секунд.
〈sea〉
〈campaniform sensillum〉
〈tree〉
〈intrinsic coercivity〉
〈decagonal phase〉
Скоро вся поверхность экрана была заполнена: бессмысленные слова выпрыгивали все быстрее, и теперь мелькали по десять штук в секунду. Среди них не осталось нормальных и простых понятий, типа «дерева» или «моря», мелькали лишь непонятные формулы и технические термины.
Стоп.
В какой-то момент Канаме поймала себя на том, что начинает что-то понимать из бесконечной вереницы знаков.
«Я узнаю их. Но откуда? Где я могла видеть их раньше»?
Термины и формулы оставались незнакомыми, но Канаме каким-то образом воспринимала их физический и математический смысл. Она воспринимала эти незнакомые теории и концепты быстрее и полнее, чем любой из великих ученых или нобелевских лауреатов.
«…
Поток мысленной информации не прекращался.
Фонтанируя терминами, уравнениями и формулами, словно информационный вулкан, Канаме дрожала, с ужасом осознав, что улавливает доносящийся из темных глубин сознания монотонный, едва различимый шепот. Чужой шепот. Она никогда раньше не слышала этого голоса.
Внезапно незнакомый голос умолк.
Дисплей почернел и странный шум стих. Цилиндр, в котором она была заключена, открылся.
Только теперь Канаме почувствовала обессиливающую дурнотную слабость. Она дышала часто, неглубоко и неровно, лицо ее горело. Девушка сражалась с подступающим обмороком, пытаясь все же понять, что произошло.
«Что за картинки я видела? Был ли это сон»?
— Как ты себя чувствуешь? — спросила женщина в белом халате, стаскивая визор с головы Канаме. Яркий свет ослепил и заставил зажмуриться.
— …Ужасно.
— Так-так, — докторша сделала запись в медицинской карте. — Как бы то ни было, продолжаем эксперимент.
— Пожалуйста, отпустите меня, — взмолилась Канаме. — Хватит с меня этого гипнотического обучения!
— «Гипнотическое обучение»? Не глупи. Все эти вещи ты знала еще до своего рождения.
Жестоко усмехаясь, докторша вынула маленький шприц.