Боец. Лихие 90-е

Рефери дал команду продолжать и к моему счастью, Макс не сразу бросился в новую атаку. Зубокол несколько секунд изумлялся моим не пойми откуда взявшимся навыкам. Он то думал, что переломит меня в первом же раунде. А тут как бы не получилось ни черта… Правда оцепенение у него длилось ровно до того момента, как Макс увидел, что я задышал ртом и функционалка, обеспечивающая футворк, начало как мороженое на жаре таять. Он тотчас ломанулся в новую атаку, почуяв запах крови. У меня же неприятно закололо в боку, и я допустил первую ошибку в бою. Вместо того, чтобы сместиться, я включил заднюю передачу и попытался расстрелять Макса с дистанции. Зубокол летел с открытым забралом, поэтому двойку схавал, а следом, догнав меня размашистым левым крюком отбросил к канатам. Я попытался сделать заход под его рабочую руку, но из-за навалившейся усталости, физика не поспела за мыслью. Закончилось тем, что я встретил его следующую атаку на глухой блок, полностью закрывшись и оголяя печень для удара. Сам понимал, что если Макс сейчас угол порежет, то запрет меня в углу, где забьет меня, как мамонта. Так и произошло, сельмашевец впечатал меня в угол ринга, но не успел нанести первый удар. Зазвучал гонг.

— Стоп! По углам! — скомандовал рефери.

Закончился первый раунд. Понятия не имею, что там насчитал по очкам судья, но я тяжело дыша и пошатываясь, отправился в свой угол, чтобы за короткий перерыв хоть как-то восстановить дыхание.

В углу вырос Хрюшкин с совершенно очумелыми глазами.

— Ни хрена себе! Кресов, ты прям Шугар Леонард, твою мать! — затараторил начальник изумленный увиденному в ринге. — Не ожидал, что ты больше десяти секунд продержишься!

Я промолчал, понимая, что моя задача восстановить дыхание. Да и тактику ведения боя теперь придётся пересматривать, на ватных ногах от сельмашевца не набегаешься, догонит. Но разговорить меня, Хрюшкин таки сумел.

— Так Серёжа, хватит геройствовать, ты свою премию и разряд заслужил, я тебя снимаю! А то щас он тебя грохнет, и что мне потом с тобой делать? У меня каждый слесарь на вес золота. Кто работать будет?

С этими словами, шеф рукой замахал, рефери к себе подзывая, чтобы решение сообщить.

— Погоди снимать, товарищ начальник! — на выдохе выдал я. — Я на второй раунд выйду!

Головой я понимал, что Хрюшкин прав, в следующем раунде Макс меня забьет и дело может закончиться больничкой. Но сняться с боя? Да какого лешего!

Шеф вылупился на меня с открытым ртом, в этот момент как раз рефери подошел.

— Снимаемся, мужики? Наелись?

Я головой замотал:

— Деремся.

Рефери безразлично пожал плечами. Хрюшкин рука-лицо изобразил. Видимо визуализировал удовольствие ехать со мной в травму после боя. Да, ладно товарищ начальник, прорвемся, не в таких глубоких водах бывали.

Минута, отведенная на перерыв прошла и рефери снова позвал нас с Максом на середину ринга. Мне удалось дыхание если не восстановить, то по крайней мере как следует продышаться. Бокс это анаэробно-аэробный вид спорта, работа на взрывах и нехватка кислорода здесь закисляет мышцы так, что будь здоров. Как я и говорил, выходить неподготовленным против подготовленного бойца — смерти подобно. Да и собственная расхлябанность, зараза такая, сказалась. Без сборов, без тренировок на выносливость, бой оборачивался один из кругов ада…

В голову не пришло ничего лучше, чем применить технику взрывного дыхания — вдох медленный, насыщающий, а выдох быстрый. Как будто при чихе прикрываешь нос. Взрывное дыхание всегда помогало восстановиться, но сейчас у меня то ли от нехватки кислорода, то ли теперь из-за его пересыщения, закружилась голова. Звездочки перед глазами забегали. Я выходил на центр ринга как в тумане.

Прозвучал гонг, я вытянул перед собой переднюю руку, понимая, что Макс, в отличие от меня, восстановился и полетит в новую атаку. И он полетел, поднырнул под мою выставленную руку, сжимаясь, как пружина, а затем выпрямился правым боковым. Летящий удар я видел как в замедленной съемке…

Глава 7

Резкий зубодробительный запах нашатыря ударил в нос. Я открыл глаза, попытался приподняться, когда чья-то твердая, но сильная рука удержала меня в горизонтальном положении.

— Нельзя! — послышалась команда, выданная прокуренным женским голосом Ирины Аллегровой.

— Как нельзя? — растерялся я.

— Отдыхай, голубчик. Все хорошо.

Удерживала меня фельдшер бальзаковского возраста в белом медицинском халате. Удивительно, что у бабы такая рука сильная оказалась. Хотя, чему дивиться? Вот вчера, например, на заводе довелось мимолетом лицезреть одну шлифовщицу весом далеко за 100 килограммов. Вот такая дама гаечный ключ пополам согнет.