Боец особого назначения

Сейчас от былого величия липкинского диспансера остались одни воспоминания. Штукатурка на корпусах потрескалась и облупилась. «Колючку», некогда венчавшую высоченный забор, давно растащили то ли оборотистые завхозы, то ли предприимчивые местные жители. Ворота были открыты нараспашку. По территории свободно бродили какие-то люди в обносках - видимо, тихие душевнобольные…

Логинов остановился у административного корпуса, за ним припарковалась «Волга», из которой тут же выскочил Горов. Быстро оглядевшись по сторонам, он облегченно вздохнул:

– Кажется, грушниками не пахнет…

– А они под статуи замаскировались, - хмыкнул Логинов.

По сторонам от входа возвышались две уродливые скульптуры - дебелая однорукая крестьянка и рабочий с отбойным молотком на плече. Горов окинул их быстрым взглядом.

– И какой дурак додумался поставить их в дурдоме?

– Время такое было, Степа, - пожал плечами Логинов. - Лет через двадцать твои дети тоже будут чесать затылки у статуи Петра на набережной… Ладно, пошли!

Логинов поскакал вверх по ступенькам, Горов оглянулся на «Волгу», из которой выглядывал Аникеев:

– Смотри, Ленчик, если что, сразу докладывай по рации! И не расслабляйся! Если тебя грохнут, кто мне отдаст с получки «пятисотку»?

– Вали уже, - махнул рукой Аникеев.

Он изо всех сил старался не выдать своего волнения, но, как и все, понимал: они слишком близко подошли к разгадке, так что случиться могло всякое…

Логинов в сопровождении Горова прошел по гулкому коридору к кабинету главврача. Тот оказался на месте, удостоверение Виктора произвело на него впечатление, так что он даже хотел немедленно вызвать к себе лечащего врача… Но Логинов его остановил:

– Лучше мы сами!

Главврач немного удивился, но возражать не стал. Он объяснил, где находится нужный корпус, и пару минут спустя обе машины подъехали к невысокому крыльцу.

Врач поджидал их в пустынной ординаторской. На вид ему было лет пятьдесят, невысокий, чуть сутулый и не очень тщательно выбритый. И какой-то нервный.

Виктору это не понравилось, и он красноречиво посмотрел на Горова. Тот на всякий случай пересел поближе к столу. Быстро покончив с формальностями, Логинов перешел к делу:

– Итак, Викентий Карпович, нас интересует Тучков Андрей Тихонович. Надеюсь, вы помните такого?

– Конечно, - кивнул доктор. - Я был его лечащим врачом с момента поступления до выписки, все это время…

– Вот тогда прямо с выписки и начнем, - сказал Логинов, доставая сигареты. - Разрешите? - Доктор кивнул, Виктор щелкнул зажигалкой и произнес: - Меня интересует, как, по чьему указанию и каким образом этот больной получил паспорт. И не юлите, Викентий Карпович. Ни к чему хорошему это не приведет. А скажете правду, я вас сумею защитить. Обещаю…

153

Викентий Карпович начал говорить - нервно, запинаясь и часто повторяя одно и то же. Некоторое время спустя Логинов вдруг понял, что доктор и не собирался юлить. Он говорил правду, а его нервическое поведение объяснялось очень просто - за годы работы с душевнобольными Викентий Карпович порядком износил свою нервную систему. Потому что был настоящим врачом, не очерствел сердцем и к бедам своих пациентов относился, как к своим… Поняв это, Логинов тактично перебил доктора и попросил рассказать все по порядку.

Больной поступил из Тукинского диспансера в Липки с практически безнадежным диагнозом. В переводе на русский язык он означал примерно следующее: вследствие пережитой контузии и сильного психотравматического шока, осложненных истощением нервной системы, «неизвестный» потерял память и лечению не поддается.

Липкинский диспансер специализировался как раз на таких случаях. Человеческая психика устроена так, что при определенных обстоятельствах срабатывает «аварийная» защита. К примеру, у них уже два года лежала одна женщина. На ее глазах тяжелая фура раздавила трех ее детей. Не включись защита в виде полной амнезии, и женщина наверняка не пережила бы этого страшного горя… А если бы и пережила, то наверняка наложила бы на себя руки сама…

Тот же случай, по мнению Викентия Карповича, был и с неизвестным. «Автомат» начисто отключил его память. И «кнопка» запала. Его пытались лечить разными методами - электрошоком, гипнозом, транквилизаторами. Но взломать «защиту» так и не удалось. Такое тоже бывает. И больного оставили в покое, в надежде, что время сделает то, чего не смогли сделать лекарства и процедуры. И так оно и вышло…

– Я помню этот день! - нервно проговорил Викентий Карпович. - То есть я не помню точно число, нужно посмотреть в истории болезни, но это было в тот день, когда в новостях передали сообщение о катастрофе вертолета с генералом Лебедем…

«Неизвестный» был тихим и спокойным больным. Он никогда не доставлял хлопот обслуживающему персоналу, и его любили. Если к нему обращались, он отвечал, но сам не говорил никогда. Просто молчал и смотрел в одну точку. Иногда улыбался…