Боец особого назначения

– Разница в том, что как раз когда я был у нее, – по-прежнему глядя в угол и еще больше мрачнея, проговорил Волочков, – ей из Егорьевска позвонил Логинов. И у них состоялся очень неприятный разговор – Клава даже вышла в другую комнату…

– Что за разговор?

– Не знаю подробностей, но она вернулась в слезах. В общем, они вдребезги разругались…

– Как разругались?! – вскрикнул Бродский. – Вы что, шутите?

– Да какие тут шутки? Клава моя единственная дочь, и я… и я…

– Да при чем тут вы? У Логинова с вашей дочкой что случилось-то? Из-за чего они разругались, а?

– Простите, но я в личные дела своей дочки соваться не привык! – возмутился Волочков. – Тем более заглядывать к ней в постель!

– Так привыкайте! – грохнул кулаком по столу Бродский. – Тоже мне отец благородного семейства выискался! Зажрались вы, господа хорошие, на своих постах, забывать стали, кто вас в Белый дом попроталкивал! Ничего, я вас в чувство приведу! Понадобится – и в постель будете заглядывать, и свечку держать! – На несколько секунд в кабинете клубного ресторана повисла тишина. Бродский схватил свой стакан с апельсиновым соком и осушил его в три глотка. Потом утерся тыльной стороной ладони и уже почти спокойно спросил:

– Ясно?

– Ясно…

– Ясно… – один за другим ответили Мишины собеседники.

– А если ясно, то к вечеру у меня должна быть самая последняя информация о ходе следствия. И как вы ее добудете, меня не интересует! Хоть презервативы на головы надевайте и прячьтесь под кроватями, хоть свечки держите, хоть с Архиповым в бане парьтесь… Мне важен результат. Все. Разбегаемся. Встречаемся здесь же. Во сколько, уточните у моего секретаря…

109

На зеленом сукне казино под названием «Российская империя» в девяносто первом году было много номеров. Почти все игроки столпились у номера «99» – Москвы. А Самвел Матевосян сделал ставку на «Зеро» – провинциальную Чечню, о которой мало кто тогда и слышал. И не прогадал.

Мятежная республика сделала его богатым. Потом, прозрев, к «Зеро» потянулись другие игроки – олигархи, генералы, предприниматели и банкиры. Но Самвел поставил свою фишку первым, и сдвинуть его с места было уже непросто.

И вот в девяносто седьмом году его банк стал единственным уполномоченным банком правительства Ичкерии по трансфертам Федерального центра. Самвел Матевосян отлично понимал, что от него требуется. И переговоры прошли очень быстро – к взаимному удовлетворению.

На радостях – благо времени до отъезда Самвела осталось много – руководство Ичкерии решило угостить Самвела Матевосяна эксклюзивным зрелищем…

Хункар-паша выскочил из своего домика и, семеня чуть в сторонке, повел дорогих гостей к спецбаракам. Чеченец в черном, представитель руководства Ичкерии, загадочно улыбался. Самвел, которого в детали сюрприза не посвятили специально, терялся в догадках.

Наконец, миновав два поста, гости оказались на территории Лечи Хайхароева. Хункар-паша сюда доступа не имел. Он передал гостей в руки Лечи, вздохнул, нацепил фуражку и посеменил назад.

Хайхароев провел Самвела и чеченца в черном в самый большой барак. Здесь их поджидал стол с выпивкой и два кресла.

– Усаживайтесь, пожалуйста, – отодвинул кресла Лечи. – Сейчас начинаем…

Барак утопал в темноте, только на столе тускло светился двадцатипятиваттный матовый светильник. По большому помещению гуляли сквозняки, из угла доносились какие-то шорохи.

Самвел вдруг почувствовал себя неуютно и украдкой оглянулся. От его спутника в черном это не ускользнуло, и он поспешил успокоить гостя:

– Все в порядке, дорогой Самвел! Сейчас все начнется… За тебя!

Самвел кивнул и едва пригубил дорогое вино. Пить ему в тот момент совершенно не хотелось. Армянина охватило смутное беспокойство, поскольку он никак не понимал, к чему все это…

И тут темнота вдруг начала расступаться. Помощник Лечи Хайхароева двинул рычажок реостата. И огромная сцена – во всю длину стены барака – вдруг проступила из мрака. Одновременно помощник Лечи включил магнитофон, и в бараке прокукарекал петух…

110

Смирницкий позвонил Бродскому еще до обеда. Тот немало удивился, принимая у секретаря трубку, и буркнул:

– Что там у тебя, Андрей Петрович?

– Нужно встретиться…

– Так мы же договорились на вечер, забыл, что ли? – досадливо проговорил Бродский.

– Ты не понял. Встретиться нужно сейчас, – с ударением проговорил Смирницкий.

– Вот черт, а в чем дело?

– Если бы я мог сказать, я бы уже сказал…

– Так, – сразу посерьезнел Миша. – Понял. Где, когда? У меня, честно говоря, времени в обрез.

– У меня тоже. Мне вице-премьеру нужно о результатах командировки докладывать, так что подъезжай лучше прямо в Белый дом. Я буду ждать тебя внизу. Сможешь?

– Смогу. Минут через двадцать.

– Пропуск заказать?

– Смеешься? Если понадобится, я в Георгиевский зал на роликовых коньках заеду, не то что в ваш голимый Белый дом… Через двадцать минут жди.

Ровно через двадцать минут Бродский в строгом деловом костюме встретился на первом этаже Дома правительства со Смирницким. Тот изобразил притворное удивление: