Боец тишины (СИ)

– В том, что когда я вижу тебя такого… я вижу не тебя, а что с тобой делали эти… Я не знаю,

кто на такое способен, Вольф…

– Да ладно тебе. Обычное дело – для войны.

– Я боюсь войны.

– Я тоже. Только толку от такой боязни не будет – война все равно идет… так что борись с

боязнью.

– Я не могу.

– А что так?

– Что?! Я не такая, как ты! Вот что! Я другая, я из другого мира! И я не могу жить с тобой в

этом мрачном мире, не мучаясь!

162

– Не знаю, что и сказать… Жаль. Просто, выбора другого у тебя нет. Попала ты на нашу дорогу

– теперь тебе никуда не деться, придется по ней пройти.

– Я не могу! Вольф, это не моя дорога! Я просто не могу пройти по ней!

– Я тебе проведу – плечо подставлю.

Она не ответила, а тихо заплакала.

– Слушай, Агнешка, хватит! Ты плачешь постоянно! Нельзя так! Не правильно так! Тебе дела

не поправить, плача дни напролет!

– Я хоть душу облегчу.

– Не облегчишь! Только погребешь в горестном болоте! Посмотри правде в лицо – и не, как

врагу или другу, а как данности! Не ищи в ней лишь плохого или хорошего – всмотрись во всю

действительность одновременно! Да, трудно нам, но все у нас не так ужасно, как тебе кажется!

– Ужасно, Вольф… у меня – ужасно.

– Тоскуешь по своему дружку, за которым ты в Германию потащилась? Да он – слюнтяй,

придурок последний!

– Он – хороший человек…

– Прочитай его письма приятелям! Одно нытье! Только и пишет, что ты его бросила одного, что

не знает, что ему одному делать! Так вот взяла ты его и бросила, сбежала от него из больницы для

бедных, где он тебя болеть оставил! Он тебя бросил! Он и не думает о тебе! Он и не думает тебя

искать! Все его мысли – о себе, а ты в них, как его не особо важная вещица! Вроде сердцу дорога,

но не так, чтоб горы в поисках свернуть!

Агнешка вскочила с кровати, в ужасе распахивая высохшие глаза и закрывая рот рукой.

– Ты читал его письма?!

– Не веришь мне? Прочти их.

– Как ты посмел читать чужие письма?!

– Да мне плевать, чьи они! Когда надо до правды докопаться, я ее и из-под земли достану!

– Как ты мог? Ты…

– Ты будто уши затыкаешь отводящими от сути мыслями! Мучаешь голову чушью чистой воды,

лишь бы не пускать в нее правду, лиши бы не слушать меня! Будешь так и дальше…

– Что?! Что тогда?!

Схватил ее за плечи, тряхнув.

– Нам судьбой приказано друг с другом быть! Ослушаемся мы ее приказа – она под трибунал

нас обоих пошлет! Ты к монашкам пойдешь, а я – к шлюхам! Тогда нам конец – конец нашим

жизням! Прими жизнь, как есть, – со мной прими! Пойми же, так надо! Только так и можно!

– Нет… только не так.

– Я же хороший друг, Агнешка! Я же тебя защищаю! Я же тебя в обиду не даю!

– Я знаю! Но не люблю я тебя!

– А я от тебя и не требую любить меня! Ты только притерпись ко мне и к жизни нашей – тогда

все будет в порядке. Ты и к моей крысе привязалась! Смогла! И ко мне – привыкнешь! Ты

сможешь!

– Смогу.

– А большего я от тебя и не требую. Ясно?

– Ясно.

Глава 25

Агнешка стала спокойней, когда я расставил все по местам и объяснил ей, что не требую от нее

вымученных чувств ко мне. Правда, погоревала, прочтя письма прежнего приятеля, но главное –

все письма прочла и правильно все поняла. Дошло до нее, наконец, что никому, кроме меня, она не

нужна и никто, кроме меня, о ней заботиться не будет. Первый шаг к стабилизации наших

отношений совершен, и я рад – первый шаг сделать тяжелее последующих. И Войцех меня

обрадовал. Он вернулся довольный собой, выполнив все мои распоряжения на высшем уровне, – с

неукоснительной точностью и наглядным результатом. От моей благодарности он и вовсе

163

возгордился. Я от него такой реакции и добивался – по крайней мере, пока мне надо вселять в него

уверенность в себе, укрепляя его дух… а после, когда он станет смелее, начну с него спесь сбивать

потихоньку, ставя его на место. Волчьим нюхом чую – хороший боец из Войцеха выйдет. Сделаю я

из него бойца себе подстать… только сильнее меня ему стать не позволю – буду строго в

подчинении держать. А главное, – я сообразил, что он умнее, чем кажется… даже умнее, чем

утверждает. Просто, не присмотренный он рос – не занимался им никто, не развивал. А я им –

займусь. Он молодой совсем – его разум для всего нового еще не закрыт, он может воспринять все

не закостенелыми мозгами. Научиться он голову включать, когда надо и как надо. Важнее всего,

что он доверяет мне и любит меня, как брата… что он хочет доверять мне и любить меня, – мне не

трудно будет добиться от него абсолютной верности бойца. Достаточно уделить ему хоть каплю

внимания, и он мой с головой. Добрые в душе брошенные дети все такие… и Войцех – такой. А

Агнешка, похоже, не настолько нелюбимой была, чтобы в меня беззаветно влюбиться. Она не из

тех, кто готов в солдатской казарме спасения искать… только ей придется подготовиться – в ином

месте ей его не найти.

– Войцех, вставай. Давай в лес.

– Ян, я только что… Дай хоть доем.

– По пути доешь. Пошли посмотрим, что с автоматами получилось… пристреляем и

посмотрим.