Боец тишины (СИ)

не хватает сил в такой тесноте твердо действовать. Тебе требуется свобода действий. Станешь ты

тоньше – тебя теснота давить перестанет, тебе на борьбу с ней силы и время тратить не придется.

Ты сбережешь и силы, и время. Ты пройдешь.

– Я обессилю быстро, Степан Петрович.

– Не так быстро. Сначала в расход простая энергия пойдет, а после – остаточная, сохраненная

организмом на крайний случай, сгорать начнет. Такое сгорание обеспечит тебе мощный толчок и на

определенный срок даст огромные силы.

– Только, когда все сгорит, – я на месте замертво рухну.

– Другого варианта нет.

– Мне мой заряд неизвестен. Срок разрядки рассчитать нельзя. Так что батарейки у меня могут

сдохнуть не вовремя.

– Нет выбора. Не спорь. Ступай спать. Завтра раньше начнем. Начальника завтра ждем к десяти

часам. Но он, как всегда, раньше приедет.

– Что, Игорь Иванович?

– Он, Слава.

– Сказал что?

– Ничего он мне не сказал. Тебе скажет.

Степан Петрович пристально проследил за процессом моей нервной перестройки, но не понял,

что я перестал замечать предосенний холод и задрожал не от него, а от резко подскочившего

напряжения. Операцию не отменяют, но что-то пошло на перекос. Что? Предатель нам планы

подпортил? Нет. Что-то еще – что-то иное. Людей задействовано много, но известно им мало.

Каждый человек владеет сведениями только в своем узком звене задачи. Посвящены всего двое –

мой начальник и я. Серьезно нам навредить никто не может. Правда, один человек… Он может

рассказать, что нам открыт секрет, считаемый скрытым. Он верный человек – так просто не выдаст.

Только его могут взять. А ему тяжелого давления не выдержать точно. Нет, не похоже, что он

попался. Иначе операции пришел бы конец и на планах был бы поставлен крест – Игорь Иванович

все отслеживает и всегда в курсе. Человек просто под подозрение попал… или просто появились

подозрения насчет присутствия чужого в рядах своих.

Посмотрим, подтвердит начальник мое предположение или нет. Надеюсь, я не прав. Иначе меня

ждут тяжкие испытания на прочность. Игорь Иванович начнет меня погонять нещадно, и мне

придется напрягаться и нервничать сильнее. А нервозность мне непозволительна. Для дела я

должен похоронить ее на дне покойной души и не трогать захоронения, несмотря на все

провокации.

19

Вычищаю засоренную голову, выкидывая из нее четко прорисованные перспективы долгого и

отягощенного длительными допросами гниения в военной тюрьме Дойчланда. Дойдет дело до

того, кого я знаю под именем Эриха Шлегеля. А Шлегель знает меня в лицо – он признает во мне

Дитриха Вайнера. Саксонец не сдаст меня – не сдаст себя из-за Вайнера. Только он далеко не глуп.

Он поймет, что я – Стяжатель. Тогда мне – конец. Шлегель корыстен и служит он не одной стране,

но саксонец никогда не поступается принципами на определенной ступени преданности. А

Стяжатель – я заслужил это прозвище хищнической жадностью и жесткостью – стоит на ступени,

которую саксонец не переступит никогда. Сложится серьезная ситуация – он станет служить

исключительно Отчизне. Никто и ничто не принудит его предать страну при настоящей опасности.

Сложный он – Шлегель… сложный и страшный.

Глава 5

С поздней ночью пришел злой голод и привел с собой разгульную девку – бессонницу. Спать я

хочу жутко, а есть – просто ужасно. А черт, одолел меня голод, и я поддался уговорам девицы-

бессонницы, хоть она и не особо соблазнительна. Продирая глаза и прижимая руки к впалому

животу, сполз с кровати на пол. До тошноты все под ребрами сводит – нужно снаряжаться в

поход… в ночной налет на столовую.

– Мурка! Я сейчас с тебя твою кожаную тужурку наганом сдеру!

Кошка вывернулась у меня из-под руки и вцепилась в занавеску, зависая в воздухе.

– Домашняя барышня, а шляешься по мужикам ночами – черт знает в чьи постели залезаешь! Что

ты ко мне приперлась опять!

Ничего, и ей применение найдется. Здесь у всех стен глаза зоркие и уши чуткие – на ночь

Снегирев системы слежения в коридорах частенько активирует, не нравится ему, что я ночами по

корпусу скитаюсь и столовую навещаю, не спросясь. Но не страшно! Подпорчу я им и слух, и

зрение! Зашумлю я свои шаги и силуэт свой затру. Просто, определю частоту передачи следящей за

мной аппаратуры… просто, пущу помеху на подходящей частоте… просто, спутаю сигналу

порядок, как строгому Степану Петровичу – мысли. Не пройдет на пульт мое очертание и никакой

порочащей меня истины его память о моем незаконном предприятии не сохранит. А иначе строгий

Степан Петрович и не прознает о моем ночном походе ничего! Не подсмотрит он за мной, не

подслушает меня – и останусь я перед ним чистым, как стеклышко, – спокойно спящим и не

ходящим по ночам на склады за спрятанной им снедью!

С проводными передатчиками сложнее – полученные с них сведения по проводу на пульт