Боевая ботаника и с чем ее едят

— Не завидуйте, — вырвалось у меня, стоило вспомнить, что сам боевик — закоренелый холостяк. И, уворачиваясь от подзатыльника, я преувеличенно бодро выдал: — А вот и медпункт! Мне сюда?

— Сюда-сюда, — проворчал мужчина и хотел добавить что-то еще, но в результате просто махнул рукой и недвусмысленно указал мне подбородком на дверь. Меня кольнуло какое-то предчувствие. Откуда-то зрела уверенность, что там ожидает точно не мой родственник, но и опасности я не ощущал. Кто тогда? Впрочем, что зря гадать?

С этой мыслью я толкнул дверь да так и застыл на пороге.

— Ты?!

Глава 46

Джойс

Когда Бриан буквально через десять минут после того, как ушел на встречу неизвестно с кем, примчался обратно с дикими глазами, я по-настоящему испугалась. Что?! Опять?! Случилось?! Плохого?!

Хорошего в нашем положении ждать не приходилось. Поэтому все сначала думали о страшном.

Но Бриан только помотал головой на наши заполошные вопросы и едва не волоком потащил своих двоих друзей и меня… в лазарет.

— Не хочу повторяться, а у него мало времени, нужна помощь лекарей, которые рвутся погрузить в лечебный сон, — только и пропыхтел мой боевик на бегу.

Наверное, он бы объяснился понятнее, если бы кто-то из нас уперся. Но его друзья и не думали заниматься такими глупостями, а я все же понимала, что шутки кончились.

К тому же до медчасти бежать всего ничего. Особенно когда тебя едва не волоком тянет за собой преисполненный сил и энергии боевик, у которого, похоже, открылось второе дыхание.

Но все эти мысли и малейшее недовольство, которое могло возникнуть, мигом улетучились без следа, стоило нам увидеть на больничной койке Коукервилле Росса!

Я испуганно замерла на пороге, всматриваясь в землисто-серое исхудавшее лицо. Мой взгляд отметил и залегшие глубокие синяки под глазами, и искусанные обветренные губы, и перебинтованную правую ключицу. Что говорить о прочих синяках и ссадинах, густо украшавших кожу всегда улыбчивого и жизнерадостного парня? В первый миг мне вовсе показалось, что он не дышит и нас просто привели попрощаться. Слова Бриана, которые прямо опровергали эту мысль, и те испарились из памяти на эти несколько секунд, настолько плачевно выглядел Коукервилле.

— Ку-ук! — заорал Фо над ухом так, что я едва не шарахнулась от него в стену. Что говорить о несчастном едва живом парне, отдыхавшем до нашего прихода? Он медленно открыл глаза и слабо улыбнулся. Я с облегчением отметила, что, хоть улыбка выглядела крайне жалко, она нашла отклик и в его глазах. Живой…

Тихий скулеж откуда-то снизу заставил меня опустить глаза. Покрывало на кровати колыхнулось, и я охнула:

— Снежок?! Боги…

Пес выглядел гораздо хуже хозяина. Если бы дело происходило где-то в другом месте, не рядом с Куком, я бы не узнала собаку. Тощий, облезлый грязно-серый волк ничем не напоминал пушистый белый шар с лукавыми голубыми глазами.

— Снежок… — Рука больного скользнула вниз, в остатки шерсти его фамильяра. И оба тут же заметно приободрились. Снежок завилял хвостом, Кук окончательно открыл глаза и даже попытался сесть.

Парни наперебой рванули помогать, подкладывать еще подушек под спину, подать стакан воды с тумбочки.

Коукервилле благодарно кивнул и долго пил, а потом посмотрел на нас вполне ясным взором.

— Тварь захватила большого отца.

Кто-то негромко вскрикнул. И лишь после того, как Бриан ободряюще сжал мою ладонь в своей руке, до меня дошло, что это я не сдержала эмоций. И было отчего. Пусть я с Куком не была настолько дружна, как парни, но даже мне известно, что для племени Кука означает их вождь, старейшина, которого они называют большим отцом. Король у нас един для всех, но тундровцы подчиняются ему больше формально, во всем, что не касается их внутренней кухни. Впрочем, к ним и не лезут, позволяя жить так, как им угодно, пока это не задевает интересов других жителей нашего мира.

Отцом они зовут его не просто так. Это личность, которая без особой необходимости не использует доверие своего народа, но если уж отдаст приказ, то никто не станет спорить и уточнять, сколь бы самоубийственным он ни казался. Сказано прыгать со скалы — значит, там воздушная сетка, или скрытый от взглядов выступ с мягким сугробом, или тебя подстрахует маг-стихийник… Доверие было безграничным. И меня просто морозом обдало, стоило представить, что могла сделать тварь руками большого отца, обладая такой властью.

— Как… как давно? — хрипло выдохнул Морид. Каждый из нас думал об одном и том же.

— Странности замечать начали в прошлом году, — с усилием выдавил Кук, болезненно скривившись. И сложно было понять, какая именно боль его терзает больше: физическая или духовная. — Но случаи, когда кто-то пошел на охоту и не вернулся или внезапно покинул тундру, решив навестить дальних родственников, были и прежде. Просто… Вы же понимаете. Большой отец всегда знает о каждом из нас, печется о нашем благе…

— Это он приказал тебе вернуться в стойбище? — Бриан присел на край кровати и взял друга за руку. В этом жесте было столько тепла и поддержки, что у меня вдруг запершило в горле.