Боевая эвтаназия

– Понятно, командир. Если встретим погранцов, что с ними делать? С собой взять? – задал старший лейтенант Корытин естественный вопрос. – Кстати, а ведь основные их силы снова бездельничать будут. Я всерьез озабочен состоянием здоровья наших боевых товарищей. Так ведь можно и бока себе отлежать.

– Даже если у них нет подствольников, то есть прицелы с тепловизорами. Пусть давят бандитов автоматным огнем. Дистанция будет достаточная. Выходите на сотню метров. А мы будем бить с трехсот пятидесяти.

– Есть у них подствольники, – вмешался в переговоры майор Феофилактов, слышавший этот разговор. – Существенную помощь смогут твоим, старлей, взводам оказать. Они уже готовятся. Вот-вот выйдут. Я предупрежу их о возможности встречи.

У пограничного спецназа была собственная система внутренней связи. Это в очередной раз стало понятно Собакину хотя бы по тому факту, что командир «Сигмы» погрохотал микрофоном, снял шлем, тут же, видимо, надел другой и что-то проговорил. При всей своей чуткости микрофон шлема «Ратника» передавал в наушники командира роты только фоновый шум, но слова разобрать было невозможно. Ясно было только то, что командир группы «Сигмы» давал указания и предупреждения командирам двух своих взводов, отправленных в помощь роте старшего лейтенанта Собакина.

Но никакой обиды за слова старшего лейтенанта Корытина в адрес спецназа погранвойск майор Феофилактов Собакину не высказал. Это уже говорило о том, что он от природы человек мягкий или же признает, что его пограничникам следовало бы вести себя активнее, чего, в принципе, желали и Корытин, и сам Собакин.

Наконец-то снова, теперь уже аккуратно зашуршал микрофон стандартного шлема, такого же, как у всей группы спецназа ГРУ, и майор Феофилактов осведомился:

– Старлей, ты слышишь меня?

– Я, товарищ майор. Слышу хорошо.

– Мои два взвода уже прошли через нашу позицию. Скоро с твоими соединятся. Бегать они у меня неплохо обучены. Кстати, я вижу, что мои минометы тебе не мешают, не вмешиваются в твои планы. Тут вот их корректировщик со мной рядом устроился. Сейчас огневики снова начнут.

Пока майор говорил, корректировщик, видимо, внес поправки и передал их в огневой взвод. Минометы заговорили снова. Почти сразу, с интервалом всего в полторы минуты, к ним присоединился минометный взвод спецназа ГРУ. Теперь по бандитам били восемь минометов, по четыре с каждой стороны. В воздухе стоял почти непрерывный вой. Мины ложились прямо посреди боевиков, строй которых почти сразу нарушился. Банда снова превратилась в толпу, однако погибать на дистанции никак не желала. Там достаточно быстро прозвучала, видимо, команда к атаке.

Она опять последовала в прежнем направлении, на левый фланг обороны спецназа военной разведки. Наступать на пограничников, поджимающих банду, боевики по-прежнему не хотели. Они двигались только вперед, как до этого и предполагал старший лейтенант Собакин. То обстоятельство, что пограничники не наступали им на пятки, не вызывало у бандитов подозрений. Ведь и спереди атаки тоже не было.

Однако расстояние до линии обороны спецназа оказалось слишком большим для того, чтобы преодолевать его бегом. Бандиты не желали выдохнуться раньше времени, поэтому передвигались просто быстрым шагом и лишь изредка переходили на бег, словно надеялись, что это спасет их от минометного обстрела.

Но все бандиты, видимо, понимали, что единственный их путь к спасению – это движение вперед. Минометчики прекратят обстрел только тогда, когда увидят опасность для своих же товарищей. Так оно и получилось в действительности. Минометы перестали стрелять, когда банда приблизилась к защитной линии спецназа ГРУ. Они и стрельба с фланга нанесли боевикам значительные потери.

Но тут на бандитов свалилась новая беда. Один за другим на них обрушились выстрелы из подствольных гранатометов. Огонь велся с двух сторон и оказался неожиданно мощным. Особо губительным стал обстрел с фланга. Он велся из такого количества стволов, на которое боевики никак не ожидали нарваться.

После трех залпов на бандитов стали сыпаться одиночные выстрелы. Они перемежались короткими автоматными очередями, которые были неслышимы, но оттого не менее губительны. Боевики снова падали под этими очередями.

Перед эмиром стоял выбор. Он мог ударить всей растянувшейся колонной во фланг, откуда стрелял невидимый противник, или продолжать лобовую атаку на позицию спецназа военной разведки. Эмир выбрал второй вариант. Он учел, что часть скал, стоящих вдоль хребта на левом фланге обороны и местами вплотную примыкающих к нему, давала возможность его людям спрятаться от пуль, осколков гранат и мин. При атаке во фланг это естественное укрытие оставалось бы за спиной, и сама банда оказалась бы на открытом месте, между двух направлений огня. Такое положение было бы губительным для всех бандитов.