Боевая эвтаназия

По идее, ничего сложного в подобном штатном преодолении трещин нет. Как нет здесь и места для подвига, благодаря которому преодолевает трещину вся группа. Ведь каждый турист обязан владеть такой техникой и обладать определенной физической силой, позволяющей ему легко работать с весом своего тела.

Поэтому предложение Умармагомеда не показалось Виктору Алексеевичу чем-то из ряда вон выходящим. Сомнение вызывал разве что возраст этого человека. Тому уже было далеко за сорок. В эти годы начинают заметно слабеть все мышцы, теряется реакция и быстрота мышления.

Тут Собакину показалось, что Умармагомед опять прочитал его мысли.

– Можешь во мне не сомневаться, – заявил тот. – Я еще на многое способен. А уж трещину преодолеть, это для меня пара пустяков.

Но руководитель группы, ни с кем не посоветовавшись, уже принял собственное решение. Поэтому он неторопливо снял рюкзак и уложил его на снег поровнее. После этого он поднял очки на лоб, коротко глянул на Умармагомеда и трещину, пристегнул к поясу карабин веревки-страховки, свернутой кольцами, подергал ее, будто бы проверяя на прочность, хотя такая процедура ровным счетом ничего не давала.

Второй конец той же страховки Виктор Алексеевич сунул в руку товарищу, слегка попружинил для пробы ногами, словно проверяя их силу, чуть-чуть подпрыгнул и начал короткий разбег. Делать его продолжительным Собакин не стал. Рыхлый снег только отнял бы у него силы перед прыжком, заставил бы преодолевать еще и собственное сопротивление.

Старший лейтенант не учел, что на самом краю снег уже многократно падал в трещину, подтаивал на солнце и обнажил чистый лед. Без темных очков, поднятых на лоб, это место видно было плохо. Снег и лед сливались в одно целое.

Совершать толчок Виктору Алексеевичу пришлось как раз на ледяной корке. В какой-то мере он рассчитывал на шипы, прикрепленные к подошве, думал, что они не зацепятся за лед, позволят ему совершить правильный толчок левой ногой. Но шипы были прикреплены к обуви застежкой на двух ремнях. Один из них порвался как раз на последнем шаге.

Останавливаться и тормозить было уже поздно. Такая попытка обязательно уронила бы Собакина в трещину. Простая сила инерции ударила бы его в спину, заставила бы упасть пусть и с не слишком большой, не с критической, но все же с достаточно чувствительной высоты.

Виктор Алексеевич предпочел совершить прыжок. Он перелетел через трещину и упал на спину. Ему стоило бы разбросать руки пошире, опереться ими о рыхлый снежный покров и не шевелиться какое-то время. Но Собакину это показалось тогда унизительным. Он поднял голову и попытался осмотреться. Это легкое движение сместило тело, сдвинуло его ближе к краю трещины.

Но лежать без движений, даже не силясь себе помочь, это было вне правил привычного поведения Собакина. Именно поэтому он не стал дожидаться помощи, раскинул руки как можно шире, уцепился пальцами за рыхлый снег и постарался сесть. Это удалось ему достаточно легко.

Но удалиться от края трещины можно было только на коленях. Для этого требовалось перевернуться лицом вниз. Виктор Алексеевич стал осторожно делать это, чувствуя, что снег под его коленями съезжает в сторону трещины. Он пытался удержаться, передвигая и руки, и колени, но при каждом движении сползал все ближе и ближе к краю трещины. Все его старания шли ему самому только во вред.

Уже на самом краю трещины Собакин попытался встать в полный рост, чтобы совершить толчок двумя ногами и перепрыгнуть хотя бы на то место, где он приземлился изначально. Однако он успел только встать, как и желал, в полный рост, чуть присесть, чтобы создать эффект пружины, в этот самый момент понял, что падает куда-то за спину, и сумел только беспомощно взмахнуть двумя руками, как птица крыльями. Только вот она после этого взлетает, а человеку такое умение попросту не дано.

Глава 16

Он упал, какое-то мгновение ни о чем больше не думал, а только пытался в полете принять вертикальное положение, чтобы приземлиться по возможности на ноги, пусть и провалиться в рыхлый снег внизу, в трещине, может быть, даже ниже пояса. Времени на размышления у него не было, поскольку полет продолжался недолго.

Во время попытки поворота тела Собакин коротким тренированным взглядом успел заметить, что на противоположном краю трещины удобную опорную позу пытается занять Умармагомед. Но он никак не связал это движение члена своей группы со своим падением, забыл о том, что перед своим прыжком сунул Умармагомеду в руку конец страховочной веревки.

Собакин почувствовал отчаянный удар в страховочном поясе и тут же услышал тяжелое кряхтение Умармагомеда Мажитова. Тот, видимо, упирался в снег обеими ногами, двумя руками держал страховочную веревку и от напряжения не мог даже дыхания перевести.