Боевая горничная госпожи Лешей (СИ)

— Не по душе! Тут целуются две красавицы. При этом цвет помады явно подчёркивает, что цель этого поцелуя — не удовлетворение влечения, а смена личины. Так где же сюжетообразующее уродство Касанэ? Что? Только этот жалкий шрамик в половину улыбки Глазго? Он ведь даже не вредит внешности, а лишь придаёт импозантности!

“Касанэ”… Илега в своё время зачитывалась этой историей. Её всегда окружал своеобразный флёр волшебства. Столь талантливо она оказалась написана. Точнее, пересказана. Теперь, спустя века, стало очевидно, что автор был попаданцем из века XX или даже более позднего. Его с головой выдавали как меткое попадание в весьма специфичные реалии театра определённой эпохи, так и жонглирование названиями и сюжетными поворотами произведений, во времена написания “Касанэ” не существовавших.

Причём лучше всего пьеса читалась с каноничными иллюстрациями. И это несмотря на то, что рисовать автор умел на том же уровне, на котором рисовало большинство монахов того времени. Главная героиня у него больше походила на жабку, а многие сцены по нынешним временам выглядели комично. Но нарочитая условность помогала воспринимать историю восхождения уродливой лицедейки. В прямом смысле лицедейки.

Ведь Касанэ помимо стрёмной физиономии было дано воровать чужие лица. Достаточно всего лишь намазать губы специальной помадой и поцеловать ту, чей облик желаешь позаимствовать. Жаль лишь, что эффект временный.

— Но это же прочтение де Сада! — поднял палец Елецкий. — Он хотел подчеркнуть фейскую природу главной героини. А вы знаете, как маркиз относился к концепции привлекательности зла.

— Нет-нет-нет-нет! — замотала головой горничная. — Это категорически неправильно. Текст нам не позволяет до конца понять, правильно ли считать Касанэ наследным подменышем или нет. Мы не можем быть уверены, является ли сама помада волшебной или же выступает лишь как катализатор сверхъестественных сил самой героини. Однозначность прочтения убивает одну из важных составляющих этого постмодернистского шедевра.

Елецкий пожал плечами и перевёл взгляд на застывшие в поцелуе манекены.

— А мне нравится, как в такой ситуации выглядят два главных действующих лица этой истории: потомок фей зимнего двора и её злой культист… — Олег усмехнулся. — Забавно прозвучало, учитывая обстановочку, да? Ну, раньше тут была мизансцена знакомства Касанэ с Хобутой-саном. Мрачный образ агента в прочтении однозначной “фейскости” актрисы выглядит куда как интересней. Из Гэрри Олдмана, кстати, вышел очень фактурный Хобута. Я ему даже простил отсутствие азиатских черт во внешности…

Русский лгал.

Он лгал не только в том, какой именно взгляд на сюжетные повороты ему по душе, но ещё и о самой теме разговора.

Ведь на самом деле Илега и Олег тут не пьесу обсуждали, и не её главную героиню. Истинном предметом беседы была Лешая. Богиня хаоса, столь сильно похожая на Касанэ. Пусть даже не внешностью, но своей… кхм… ролью в сюжете.

Вот, что на самом деле интересовало Елецкого.

Кем на самом деле является Броня Глашек и имеет ли смысл ей помогать.

Илега покачала головой.

— Хобута-сан, как культист, кажется мне недостаточно интересным персонажем. Да и сама Касанэ, если пытаться объяснить её характер одной лишь кровью фей зимнего двора, становится куда менее объёмной. Нет. Образ людей, цепляющихся в мостовую, чтобы ползти дальше, даже когда все пальцы в кровь, а сил больше нет — куда как больше впечатляет, — уверенно ответила горничная. — И я бы даже сказала, что пара из культиста и подменыша менее опасна для окружающих, чем два преисполненных мрачной решимостью простых смертных.

Елецкий поднял бровь.

— Правда? Но ведь люди слабее фей.

— Но побеждают тех же противников.

Горничная шагнула в сторону Вика, на плече которого уютно устроилась витрочка. Какая хорошая иллюстрация к идущему разговору. Мрачный жрец смерти и ластящееся к нему мистическое животное.

Или же колдун, пригревший некромагический конструкт.

Илега мягко провела ладонью по волосам Морозницы, после чего оглянулась в поисках лика Елецкого.

— Разве это не значит, что дорвавшись до силы фей эта парочка сможет сделать то, что настоящим феям не дано? А ведь они дорвутся. Тут можете не сомневаться. Даже если придётся для этого втоптать жизнь симпатичных им людей в грязь.

Русский скрестил руки на груди, склонил голову и громко хмыкнул.

— По-моему, вы преувеличиваете жестокость этого дуэта. Да, Хобута-сан был тем ещё хладнокровным подонком, готовым идти по головам. Но без дозволения главной звезды сей пьесы он не решался на крайние меры. А Касанэ завсегда требовались серьёзные причины, чтобы вогнать кому-нибудь каблук в череп.

— Скорей, ей требовались причины, чтобы не сделать этого. Или даже поводы, — ответила горничная. — Я не заметила у героини особого пиетета по отношению к окружающим её людям. Она достаточно ненавидит их, чтобы не испытывать к ним излишней жалости.

— Тогда зачем ей поводы?