Боевая магия

Кабинет был просторный. У стены стоял стол с маленьким подобием города, на котором всё жило и шевелилось, как настоящее. На стене большой телевизор, работающий сейчас без звука, и показывающий какую-то женщину. Та ходила вдоль настенной карты и водила по ней руками. «По-го-да», — прочитал я. Знать, о ветрах, жаре и холоде рассказывают. Надобное дело, но погоду можно и по Муркиной предсказывать. Та сидела на подоконнике, пребывая в человечьем обличии, но с рысьими ушами, и глядела в окно. А интересно, что ещё от кошки ей досталось? Когти драть или мышей ловить не будет?

Я ухмыльнулся и перевёл взгляд на вампира. Всеволод ходил по кабинету туды-сюды с задумчивым взглядом, заложив руки за спину. Он словно не от мира сего сейчас был.

— Как я всех колдунов ненавижу, — произнёс Соснов, поставив стакан на стол.

— Так, ты ж сам колдун? — съехидничала Гореслава, которая была рядом со мной.

Лесная дева легла поперёк небольшого диванчика, так, что ноги свисали с подлокотника, а голова лежала на моих коленях. Странный, наверное, у меня выбор женщины, но с рождёнными в этом веке и в самом деле не может быть будущего, а с Гориславой мы давно и хорошо знаем друг друга… К тому же и я лесной зверь, и она творение глухой чащобы. Тысячу лет находили общий язык, и сейчас найдём. А если она по своей нечеловечности что дурное удумает, не страшно, сумею переубедить. Одного поля ягоды.

— Потому и ненавижу, — отозвался Егор Олегович, — все эти бездари не могут заклинания от похмелья придумать.

Он протёр лицо и взял со стола карточку размером с кредитную, на которой нарисован подорожник да большой зелёный крест, приложил вещицу ко лбу и протяжно застонал, когда карточка вспыхнула на мгновение изумрудным сиянием.

— Что сие? — спросил я.

— Это одноразовые чары от берегинь. Боль хорошо снимают. У них вообще куча таких карточек. От зубной, головной и прочей. Да и стимуляторов хватает. Наши-то не могут толково сделать.

Воевода достал небольшой кошелёк, полностью набитый разными карточками, и кинул мне. Я поймал и открыл. Там были самые разные картинки, словно кто упражнялся в том, как всё это можно разукрасить. А ещё от них пахло колдовством.

Я приложил одну к носу, словно весенний цветок. Да, я действительно чую чары, это мне не показалось. Та, что использовал Егор Олегович, пахла словно подорожником и ромашкой. Следующая золой и хлебом.

— Дай, — проговорила Гореслава и вцепилась в кошелёк.

Я недовольно зыркнул на неё, но лесная дева состроила невинную и наивную мордаху точь-в-точь как у Жданы, и пришлось со вздохом разжать пальцы. А ещё молвит, что не умеет быть человеком. Брешет. И слепому видно, что брешет. Особливо после обмолвки о том, что с телом и память усопшей заимела. Но это пусть на её совести будет, если та имеется.

— Ух ты-ы-ы, — протянула Гореслава, вытаскивая всю стопку. — А оранжевое, это что?

— Это от Сварога, — произнёс воевода, — бодрит как кофе, но выборочно, если будешь заниматься ручным трудом. А вон та красная — это от Перуна. Геймеры говорят, даёт баф к выносливости и ловкости.

— Что даёт? — переспросил я и перевёл взгляд на Всеволода, который молча ходил по кабинету.

И не я один. Егор Олегович тоже обратил свой взор на вампира, пока Гореслава тасовала вещицы, как игральные карты.

— Ай, потом, — отмахнулся воевода и позвал древнего. — Сева, что как лев в клетке?

Вампир не ответил.

— Сева, что с тобой?

Егор Олегович сперва потянулся за стаканом с водой, а потом замер и стал хмурым. Словно неурядица какая случилась.

— Сева, погляди на меня.

Когда вампир не ответил и сейчас, воевода сделал несколько шагов и встал на пути шагающего упыря. Тот застыл посередине своего брожения в некой нерешительности, а потом начал говорить, то улыбаясь, то морщась, как от боли.

— Девчонка. Я постоянно думаю о ней. Это какое-то наваждение. Когда она рядом, меня переполняет возбуждение и счастье. Когда её нет, я словно наркоман во время ломки.

— С какого момента началось? — серьёзно спросил Егор Олегович, подняв руку и приложив ладонь ко лбу вампира. Он прищурился и забормотал, но не заклинания, а бранные слова. И только через несколько минут заговорил. — На тебе висят чары. Они регулируют гормональный фон по принципу приворота. Скажем так — синтетическая влюблённость. Убрать?

— Не знаю. Я влюблённым был полторы тысячи лет назад. Уже забыл, что это.

— Всем ведьмам ведьма, — пробормотал я, а затем произнёс громче: — Его же Алёна приворожила. Зачем?

Егор Олегович снова прикрыл глаза, а потом тоже повысил голос.

— Бегом к этой девушке. Я тоже думаю, что это неспроста.

Первой у двери оказалась Муркина, которая в одно кошачье движение соскочила с подоконника. Вторым был воевода, он обернулся и показал на вампира.

— Ярополк, подстрахуй эту вампирскую улитку.

— Чего сделать?

— Будь рядом. Если что не так пойдёт, сдержи на несколько секунд, а дальше я инициативу возьму.

— Чего возьмёшь?

— А, чёрт, нужно для твоего переводчика обновление поставить, — выругался Егор Олегович и вышел из кабинета, чуть не сбив какого-то важного человека с чёрной кожаной сумкой, сиречь портфелем.