Боевая подготовка СМЕРШа

— Зайдите ко мне, — искусственно понизив тональность в голосе, властно проговорил звонивший высокий партийный чиновник и сразу же повесил трубку.

Когда шеф МГБ прибыл к сталинскому Палладину, тот, протянув заявление Рюмина, лениво спросил:

— Как обстоят дела с отбывающими наказания авиаторами?

— У Новикова, Шиманова, Селезнева срок заключения, по-моему, уже истек, — ответил, несколько стушевавшись, железный Абакумов.

— Так почему же вы их до сих пор держите? — теперь уже зло поинтересовался Маленков. — Что, опять очередное нарушение соцзаконности?

— Это не в моей компетенции. Вы же знаете, кто принимает такие решения, — последовал ответ обреченного.

«Теперь мне ясно, — подумал Абакумов, — на кого повесят дела: «дело авиаторов», «ленинградское дело», «дело врачей» и другие, — на меня. Мне придется отдуваться. Маленков будет мстить — именно по «делу авиаторов» его Сталин сослал на перевоспитание в Казахстан в сорок шестом».

Но в этом рассуждении Виктора Семеновича была полуправда, так как Маленков пострадал больше в результате не одобренной Сталиным инициативы по организации звеньевой работы в колхозах в 1946 году. Вот в основном за что он был переведен на работу в Среднюю Азию. Однако чиновник вскоре был возвращен из периферийной ссылки. Опальный вскоре стал самым приближенным политиком вождя.

* * *

Из записки В.С. Абакумова И.В. Сталину в связи с заявлением следователя М.Д. Рюмина.

5 июля 1952 г.

ЦК ВКП(б) Товарищу СТАЛИНУ И.В.

В связи с поданным на Ваше имя заявлением тов. Рюмина даю Вам свое объяснение.

О необходимости ареста Этингера первый раз вопрос был поставлен перед ЦК ВКП(б) 18 апреля 1950 года № 6669/А. В этом документе докладывалось, что Этингер антисоветски настроен, является еврейским националистом и неоднократно допускал вражеские выпады против вождя, что было зафиксировано оперативной техникой. Санкции на арест получено тогда не было. В ноябре 1950 года, 16-го числа за № 7278/А я вторично направил записку в гор. Сочи с просьбой разрешить арестовать Этингера. Товарищ А.Н. Поскребышев мне позвонил и передал, что эту записку смотрел и она направлена в Москву товарищу Булганину Н.А., от которого и получите соответствующие указания. На следующее утро мне позвонил товарищ Булганин Н.А., сказал, что он получил письмо в отношении Этингера и спросил, как быть? Я ему ответил, что Этингер большая сволочь и его следует арестовать, после чего товарищ Булганин Н.А. дал согласие на арест, и 18 ноября Этингер МГБ СССР был арестован. После ареста Этингера я его допрашивал в присутствии начальника 2-го Главного Управления МГБ СССР тов. Ф.Г. Шубнякова и зам начальника отделения этого управления тов. Н.А. Тангиева, которые подготавливали арест Этингера. После того как я вспомнил, что при этом допросе присутствовали тов. Шубняков и Тангиев, я 5 июля их спросил об этом. Они подтверждают, что действительно при допросе мною Этингера они присутствовали.

В процессе допроса я требовал от Этингера, чтобы он правдиво рассказал о своей вине. Он отнекивался и заявлял, что не виноват и арестован зря. Я продолжал требовать, чтобы он рассказал о своих преступлениях, и тогда Этингер заявил, что он пользовался доверием, лечил замминистра государственной безопасности Селивановского и даже приглашался для консультаций вместе с профессором Виноградовым к больному тов. А.С. Щербакову.