Боевая принцесса против оцифровщиков в Солярике

–Наши действия согласуются с незыблемостью этих принципов,– провозгласил Маршал Армады Савельев, и слова гулко разнеслись по Тронному залу, одна стена которого представляла собой фемтонный экран.

–Обсуждение поправки о новом этапе Восхождения,– заметил Климент I,– повелеваю провести на Всеобщем Консилиуме.

–Он стартует 11 июня,– сказал Астролог.

–Всенепременно. Число «11» свято для нас с вами, господин Астаров.– сказал Маршал,– 11 августа Божьей милостью свершилась инаугурация первого Императора из династии Бурылиных, то бишь Вашего Величества, а 11 февраля— родилась приснопамятная Принцесса. Потому считаю, что любое мероприятие, совпавшее с этой датой, просто обречено на успех.

–Принимаю ваши утверждения к сведению, но с долей здоровой скепсиса,– со вздохом сказал Император и грустно усмехнулся.

Присутствующие в зале некоторое время молчали, припоминая печальные события.

* * *

…Господин Куртуазов почтительно склонился перед Климентом I.

–Вы звали, Ваше Императорское Величество?

Император сошел с тронного возвышения и приблизился к окну беломраморной светлицы. Господин Куртуазов, дворцовый Лейб-медик, вот уже год совмещающий почетное звание с ответственной должностью Главного врача страны, следовал за повелителем тревожным взглядом.

Состояние Императрицы оставляло желать лучшего. Ей, сраженной внезапной смертью единственной дочери, день ото дня становилось все хуже.

–Повелеваю,– провозгласил, наконец, Император, и Лейб-медик не узнал обычно твердого голоса,– достать из Хранилища генетических материалов необходимые образцы Семьи, чтобы установить степень родства имперской четы с той, что почивает…

Голос Императора осекся, и ни Лейб-медик, ни стены зала так и не дождались уточнения.

–Понял, ваше Величество,– хрипло ответил Лейб-медик.– Будет сделано.

–Думаю, излишним намекать, господин Куртуазов, что результаты вашего исследования должны быть помечены высочайшим грифом секретности.

–Так точно,– ответил Лейб-медик.

–Вы свободны.

Император стоял у окна, пока дверь за Лейб-медиком не закрылась. Дернул за колокольчик снова.

–Позвать господина Калитина.

Тайный советник явился сразу, будто до того находился в секретной комнатке неподалеку. Император привык к этому свойству придворных и, не выражая удивления, сразу приступил к делу.

–Без пустот!– приветствовал он советника оговоренным ранее девизом.

–Уровень ноль!– отозвался Тайный советник.

–Итак, господин Калитин, я приступил к осуществлению совместно задуманного нами плану и озадачил Лейб-медика…ну, понимаете…

Советник кивнул.

–Замечательно,– сказал он.– Как говорится, начало полдела откачало. Теперь, в то время как сентиментальная часть населения будет полоскать имперское белье, ничто нам не будет мешать в решении стратегических задач.

–Итак. Предстоит разговор с Маршалом о детализированной разработке проекта. Вы ничего не хотите добавить, господин Калитин, относительно предполагаемой стратегии освоения Трапписта? Хотелось бы узнать, как вы видите тактику стратегии.

–В первую голову,– начал господин Калитин,– необходимо во всеуслышание объявить о комплектовании отборных космических сил. Разработайте с господином Савельевым конкретику. Столько-то ракет-разведчиков, столько-то кораблей жизненного обеспечения, столько-то вооружения— поражающего и оборонительного и всех их видов.

–Это понятно.

–Список кораблей должен быть заявлен заранее и со всевозможной официальной помпой. Возьмите за пример Наполеона перед войной с Англией три века назад. Я уверен, это переориентирует мобильную часть населения на решение позитивных задач и отвлечет их от поиска проблем на задние точки— их и наши. Мы должны задать обществу, травмированному смертью Принцессы, полновесный азимут.

–Так тому и быть.

–Без пустот.

–Продолжение следует.

Из дневника Пресветлой:

«…Погруженные в бальзам тела высочайшей четы в назначенный день транспортировали в МОП – Место для Окончательного Прощания. Почетный Астролог в определенный час оповестили весь мир об эпохальном трагическом событии. Конечно, большая часть отдающих последний долг памяти была представлена голографически, и лишь немногие удосужились присутствовать на погребении реально…

Стоп. Забавно описывать собственные похороны, но решено. Предоставлю это дело Дворцовому летописцу. По крайней мере, это будет, если не трогательно, то занимательно.

Больше всего мне жалко маму. Говорят, она после этого случая слегла.