Боевая принцесса против оцифровщиков в Солярике

Что делать – отцы и дети! Ученые обнаружили, что так биологически запрограммировано: дети с определенного возраста начинают портить жизнь своим родителям. Даже пахнуть начинают по-другому, чтобы, значит, ускорить естественную разлуку.

Такова жизнь.

Хуже всего, что это отражается на родителях. Снижает их градус жизни.

Нелепая смерть

После прыжка Марии «опочивальня молодых» выглядела так, словно в ней была запущена программа «девастации» компьютерной игры в режиме реалити. И словно в неё попал виртуальный снаряд – только на самом деле.

Всё и вся с силой рвануло к окну. Затрещали оконный косяк и пакет с утепленными рамами. Сальто-мортале исполнил стул, за спинку которого держалась Мария перед тем, как шагнуть за подоконник. Стилизованное под трон эпохи барокко седалище, кувыркаясь, взметнулось следом за ней, не успевшей еще пролететь и пятидесяти метров. Гравитационная волна протащила к окну и Кременя с Арнольдом. К тому моменту наружная облицовка строения взломалась под напором гранита, и часть мелких, но увесистых блоков уже выдвинулась из полигональной кладки. Стандартное окно превратилось во «французское»– до самого потолка.

Над водной поверхностью под стеной поднялась туча брызг. Глядя в нее, Кремень напряг все воображение, силу и эмоции. На краткий миг ему показалось, что разрушение, благодаря ему, прекратилось. Однако громко хлопнувшая дверь заставила обернуться— и в тот же миг Кремень понял, что его личные усилия не причем.

Керим, прежде сидевший в форме лотоса, встал. Руки, прижатые к груди, вытянулись вверх и вперед. Нельзя было понять, застыла ли мумия в стремлении шагнуть, или напротив, вознамерилась удержаться от единого шага. Рукава отливали атласом шелка, а полы халата развевались, будто не они тлели тысячу лет в могильном мраке. На груди сиял родовой амулет.

К фантастической картине разгрома следовало б прибавить нарастающее гудение с частотой около 100 гц, как «на глазок» определил Кремень. Сквозь треск стен и мебели в нем едва прослушивались слова Керима. Кремень разобрал лишь некоторые из них. Похоже, предок переживал за исход разрыва «заповедного» кристалла, только разбираться с предком было некогда.

Но вот остаточное поле кристалла устаканилось. Легкие вещи, поднятые гравитационным вихрем, осели на пол. На спальное ложе, внезапной силой зачищенное от сатинового белья, выпал «водопад» из статуэток, безделушек и флаконов, брызгающих изысканными парфюмами. Гудение прекратилось.

–Думаю, она пролетела метров двести!– нарушил тишину Принц. Он не скрывал восторга.– Улетно вошла в воду, три-татушки три-тата.

С большим усилием он удержал себя от непроизвольного повторения траектории Принцессы и теперь, стоя в проеме разгромленного окна, радовался везухе – избавлению от действия непреодолимой силы.

–У нее великолепные навыки, я видел, как она прыгала с вышки,– ответил Кремень глухим голосом.

Что касается его самого, то он еще обнимал остатки косяка. Именно это предотвратило его падение в море, бьющее волнами о камни башни.

Принц смотрел в бинокль на беглянку с запалом заядлого серфингиста. В облепляющей тело белоснежной рубахе она овладела болтающейся на поверхности плоской конструкцией и мчалась к горизонту.

–Клевый лайм,– оценил он термином серфингистов мастерство скользящей на волне.– С первой попытки на волну встала! Да у неё ган! Маневренный – супер! Но как— без экипировки и свинца на лице?! Не положено! Штраф за нарушение техники безопасности!

Сыпались термин за термином, в то время как Кремень безуспешно пытался понять, что же произошло с темпоральной реальностью. Что-то изменилось определенно.

Луна исчезла, занимался рассвет. Поверхность воды из темной волшебным образом превращалась в бирюзовую. И только на горизонте оставалась хмарь, постепенно изгоняемая утренними лучами. Не соответствовало это глубокой ночи, в которую Кремень покинул нутро непроявленной пирамиды и материализовался здесь с Керимом. Похоже, временная точка сдвинулась по оси времени. Но насколько? Только ли на три часа, необходимые для рассвета?

–Вау!– воскликнул Арнольд, по-прежнему с биноклем у глаз.– Что это там?

Кремень продолжил взглядом траекторию движения крестницы и тоже чуть не вскрикнул: на морском горизонте возникло подобие Эйфелевой башни. Он быстро обернулся внутрь помещения, словно хотел засечь проделки предка.

Но мумии и след простыл. Керим словно растворился в воздухе.

«Дополнительный знак того,– озабоченно подумал Кремень,– что сдвиг во времени таки произошел».

Он хлопнул себя по коленке.

«Так это Керим и сделал! Не зря он протягивал к нам руки. А потом исчез, видя, что мы полные дурни. И с собой забрал часть поля».

–Астролябия,– воскликнул он минутой позже.– Как я забыл!