Боевая птица

За спиной Айвен Мад давно проехал в сторону конюшни, а Кайрин спешился и что-то искал в седельной сумке, в то время как сама девушка с трудом сдерживала кипящую в груди злость:

— Я не собираюсь играть в твои игры! Уходи!

Гаула даже и бровью не повела в ответ на крик Айвен. Она оценивающе поглядела на Кайрина, а потом вернулась к девушке:

— А твой отец знает, что ты изволишь «путешествовать» по королевству с юношами… не нашего круга?

Айвен вонзила ногти себе в ладони:

— Я могу путешествовать куда хочу, и с кем хочу. Это не твоего ума дело.

Хотя она сомневалась, были ли в этой рыжей голове хоть какие-то зачатки ума, спрятанные под таинственными фразами и пугающими легендами, которые женщина рассказывала всем желающим. Когда-то одной из них была и сама Айвен. Хорошо, что это давно в прошлом — Айвен выросла и поумнела, а вот Гаула ни капельки ни изменилась. Она была красивой, как и раньше, была несносной и притягательной одновременно, загадочной и пугающей, и девушка искренне не понимала, как все это могло сочетаться в одном человеке.

— А я бы на твоем месте заволновалась… — Предупредила Гаула, — Твоему отцу это не понравится.

— Ты ничего ему не скажешь! — Прошипела Айвен.

Она не заметила, как Кайрин оказался рядом с ней, но что бы он ни собирался сделать, девушка заранее остановила его жестом.

— Конечно же, не скажу. — Согласилась ведьма. — Не имею обыкновения разглашать чужие тайны. Но он ведь сам все увидит…

Айвен не хотела вдумываться в ее слова.

— Гаула, уходи. — Предупреждающе бросила она.

Девушка боялась, что Гаула способна на нечто большее, чем петь песенки и рассказывать сказки. Вдруг она умеет читать мысли? Или видит чувства? От этой безумной женщины можно было ждать чего угодно — что, если она возьмет и расскажет Кайрину о чувствах Айвен к нему? Тогда девушке просто придется броситься со скалы, не выдержав такого позора.

Сейчас Гаула изучала Кайрина глазами, да так пристально, словно читала его мысли. Взгляд женщины стал не просто безумным, а каменным, будто бы это были глаза не живого человека, а статуи. Айвен с Кайрином переглянулись. То ли они хотели сбежать от ведьмы, то ли убить ее — девушка так и не поняла. Их немой разговор прервали слова Гаулы:

— Ах, молодой человек! Внешне вы более красивы, чем внутри. Надеюсь, вас это смущает.

В ее голосе не было смеха или даже намека на шутку. Похоже, Гаула говорила абсолютно серьезно, но самым пугающим было то, что с этими словами она поспешила удалиться. Айвен осталась с рядом с Кайрином, со всех сторон окруженная дымом. Кроме них и уже ушедшей Гаулы, на улице никого не было — наверное, из-за запаха дыма, заполонившего все в деревне.

— Кто она такая? — После долгого молчания спросил Кайрин.

— Сказительница. Что-то вроде ведьмы, способной очаровывать историями и песнями.

— Откуда вы с ней знакомы?

— Ох, я уже и не вспомню. — Девушка взяла коня под уздцы, — Это было давно. Еще в детстве. Она, как и все сказители, скиталась по улицам, привлекая к себе народ, а потом рассказывала им свои сказки. Ничего такого, и я сдружилась с ней, не видя в этом ничего плохого. Дружба рухнула, когда о ней узнал мой отец. Примерно тогда же во мне проявилась магия.

— А что плохого в том, что ты дружила с ней? — Кайрин медленно шел рядом с Айвен, пока она вела лошадь в конюшню.

— Отец подумал, что это она пробудила во мне магию. Он считает, что магия — это проклятье, понимаешь?

— Но она же помогает тебе лечить людей! — Воскликнул Кайрин, — Ты делаешь добрые дела с помощью своей силы. Неужели он этого не понимал?

— Я скажу больше, — Добавила Айвен, — до сих пор не понимает. Поэтому-то он и скрывает мою силу ото всех, чтобы меня не считали проклятой и без вопросов взяли замуж. А когда я забеременею, магия исчезнет сама, и он забудет обо всем этом, как о страшном сне.

— Ты ведь этого не хочешь, правда?

— Потерять магию…? — Протянула Айвен, — Ни за что на свете. Она слишком дорога мне, она — единственное, что у меня есть.

— И ты пойдешь против воли отца, когда он прикажет тебе выйти замуж?

Они зашли в конюшню, где Айвен завела лошадь в стойло и принялась снимать с нее седло. Кайрин прислонился спиной к дверному косяку, сложив руки на груди. Он ждал ее ответа, а Айвен никак не могла подобрать слова, чтобы описать все то, что она думает.

— Я… не знаю. — Промямлила она, — Мой отец… в общем, лучше не говорить ему «нет».

Закончив с лошадью, Айвен повернулась и заметила, что Кайрин смотрит на нее, не отводя глаз. Почему он так смотрит? Вряд ли любуется на нее.

Мало того, что за время пути Айвен превратилась в испачканную дикарку, она и изначально не была красавицей. Не таким, как она, мечтать о красавце-женихе, который вдобавок ко всему будет ее любить. Таким уродинам вроде нее следовало бы радоваться любой партии — даже наполовину мертвым старикам — лишь бы не умереть старой девой.