Боевая птица

Сейчас они не спеша подъезжали к деревне по главной дороге, что вела в Алаг чуть ли не от самой столицы. Айвен с любопытством рассматривала знакомые окрестности, обняв Кайрина за талию. Мад ехал позади и не обращал на них никакого внимания. Извечно угрюмый мужчина будто бы возводил стену между ними, и стоило ему исчезнуть, как Кайрин снова начинал улыбаться и говорить с Айвен о всякой ерунде. Сейчас же он напряженно молчал, уставившись вперед.

Айвен надеялась, что когда они въедут в деревню, вокруг будет не так много глаз, которые потом превратят увиденное в главную тему для любых разговоров у забора или на базаре. Как же можно — дочь такого уважаемого человека, как Кирис Зетт, едет на одном коне с чужаком, да еще и обнимает его так, как можно обнимать только родного мужа! Стыдобища одна, да и только!

Кайрин вполоборота повернулся к девушке и прошептал:

— Тебя не разорвут на части за то, что ты едешь со мной, а не с ним?

Айвен поспешно взглянула на Мада, проверив, не следит ли он за ними. Дело в том, что сейчас разговор с Кайрином будет выглядеть слишком интимно — мало ли что может взбрести в голову такому дикарю, как Мад! Девушка вообще сомневалась в том, что он сохранит в тайне все, что произошло в пути, а еще сильнее боялась, что мужчина еще и приукрасит, желая отомстить ей.

— Ну… — Замялась Айвен, — сплетни точно будут.

— Ладно, это еще на так страшно…

— А что? — Полюбопытствовала девушка, когда он уже отвернулся и снова смотрел на дорогу, — Боишься за свою репутацию?

— Не хочу доставлять тебе проблем. — Глухо ответил Кайрин.

— Успокойся. Пока мы не приехали, никаких проблем нет.

Кайрин снова повернулся и хитро прищурился:

— Да ладно!? А как же он? — Его зрачки метнулись к Маду.

Айвен хихикнула:

— Да нет же! Он ведь безобиден…

— Угу… — Протянул Кайрин, — Каждый раз себе это говорю, когда вижу, что он смотрит на меня с таким лицом, будто хочет размозжить мне череп.

Айвен захихикала, но не стала опровергать его слова. Скорее всего, у Мада к Кайрину действительно было такое отношение.

Показавшаяся вдали деревня была затянута пеленой дыма от костров так сильно, что силуэты домов были едва различимы. Отчетливо виднелись только языки пламени, пылающие прямо на площади, окруженной постройками.

— Я никогда не пойму ваши традиции. — Пробубнил Кайрин, — Ради чего все это? А если поднимется ветер? Погода сухая, ваши хибары вспыхнут в один миг!

Айвен пожала плечами за его спиной, хоть и знала, что парень при всем желании не увидит этого жеста:

— Я и сама не знаю. Но многие из нас верят, что это поможет призвать теплое лето.

— И ты? — Кайрин повернулся к ней, хитро прищурившись.

Айвен вздернула брови:

— Я верю в магию, но не в ритуалы.

— А как же твое великое предназначение как ведьмы? Тоже не веришь?

— Мое предназначение — лечить людей. Не больше и не меньше.

— То есть, ты не собираешься спасать мир? — Переспросил Кайрин, — Признаюсь, я удивлен.

— Но и гнить здесь я тоже не желаю. — Айвен не ожидала, что скажет это вслух.

— Почему «гнить»? — Удивился парень.

Стоило ли ей открывать ему душу? Айвен до сих пор не знала, можно ли доверять Кайрину свои мысли и мечты. Что если он, узнав о ее мечтах и надеждах, просто рассмеется ей в лицо и назовет наивной дурой?

Нет, он никогда так не поступит. Даже если Кайрин и сочтет ее глупой, он не подаст вида — не позволит воспитание — да и вряд ли мнение Айвен покажется ему неправильным. Набрав в грудь побольше воздуха, девушка заговорила:

— Потому что вся моя жизнь уже распланирована по пунктам в голове моего отца, и при их составлении никто не спрашивал моего мнения. Меня насильно выдадут замуж за того, кто сможет приглянуться отцу, и я даже знаю, каков будет мой суженый — высокий, такой высокий, что я буду едва ли ему не по плечо, и крупный, грузный, но сильный и могучий. Он будет неразговорчив и будет временами бить меня за непокорность, когда переборщит с количеством выпитого. Он будет падок до других женщин, и вскоре я узнаю, что муж изменяет мне направо и налево, но так ничего и не сделаю, чтобы это пресечь. Не смогу уйти от него, не смогу разорвать наш брак. Так и буду сидеть дома, и нянчить наших детей, которых в душе буду ненавидеть по двум причинам: они похожи на моего мужа и отняли у меня самое дорогое — магию. Разве это жизнь? Нет, Кайрин, это гниение заживо.

В конце ее рассказа голос Айвен дрогнул, а из одного глаза чуть не выкатилась незванная слеза. Она впилась пальцами в Кайрина, даже не заметив, что до боли стиснула его грудь. Под ее ладонями его ребра тяжело вздымались, вырывая неглубокие вздохи. Айвен ослабила хватку, резко засмущавшись.

— Я не думал, что у вас так заведено. — Отозвался Кайрин, не поворачиваясь, хотя Айвен бы хотелось видеть его взгляд, — Это же… как-то… бесчеловечно.

— Я знаю. Но вряд ли я способна это изменить…

Деревня становилась все ближе, а запах дыма — все сильнее, и они ехали в странном отчужденном молчании, словно только что Айвен не вывернула перед Кайрином наизнанку свою пылающую душу.