Боевая рубаха

— Этот человек — Мэйсон, — сказал Бидж. — Выкурите с нами трубку?

— Он говорит — да! — ответил молодой индеец.

Бидж вынул трубку из дорожного мешка, набил ее табаком и зажег с соответствующей церемонией. Он вздохнул с облегчением, когда Мэйсон, в свою очередь, закончил неуклюжие манипуляции с трубкой.

— Теперь вы можете говорить, — сказал ему Бидж.

Мэйсон, пристально смотревший на старого шайена, теперь повернулся к молодому индейцу и с полной уверенностью произнес:

— Скажите ему, что я его брат Френсис.

Бидж пришел в замешательство от такой прямолинейности, но молодой индеец перевел и потом спокойно ответил:

— Он вас не знает. Не понимает, что вы имеете в виду. Его братья — шайены.

— Но родимое пятно! — вскричал филадельфиец. — Я узнал его по красной отметине на лице! Когда юноша перевел, старый воин произнес целую

— Великий Дух, — перевел молодой индеец, — дал ему этот знак, чтобы ни один человек не смог убить его. Он не понимает, почему вы хотите его видеть. Он хочет, чтобы вы ушли и оставили его в покое.

— Скажите ему, что отец умер, — в отчаянии закричал Френсис Мэйсон. — Мы хотим, чтобы он вернулся домой.

— Он не может разделить ваше горе, он не знает вашего брата. Ему нет надобности ехать домой, потому что его дом здесь, где мы теперь находимся, и дальше, намного дальше, чем видит ваш глаз. Куда идет шайен, там его дом, в жилище его народа.

Старый воин сделал движение, словно хотел подняться. «Нет! — подумал Бидж. — Еще надо выяснить две вещи: почему ты явился на Запад, старина, — ты так и не сказал мне, когда мы охотились вместе ту зиму — и почему стал индейцем… То, чего не смог сделать я сам».

Френсис Мэйсон смотрел на старого воина, и слезы текли по его щекам. Он плакал и не стыдился слез.

Наконец он сделал верный шаг.

— Согласен ли мой брат шайен выслушать мою историю? — смиренно спросил он.

— Он будет слушать. Ему грустно, что вы потеряли брата.

— Много лет назад произошла дуэль, — начал Мэйсон, — и человек был убит.

— Говорите проще, — подсказал ему Бидж. — Дуэль — трудное слово. Рассказывайте суть.

«Теперь-то, — молча радовался Бидж, — я все узнаю про молодого человека, назвавшего себя Каином из-за пятна, которым отметил его Господь!»

— Много лет назад, — снова начал Мэйсон, — два молодых человека поссорились. Я был одним из них. Другого звали Коушорн. Мы решили драться. На рассвете стреляли друг в друга из пистолетов. На моей стороне был мой сводный брат Чарльз. Я убил человека по имени Коушорн. Он умер.

— Человек, который умер, — спросил старый воин, — на его стороне тоже был кто-нибудь или он был один?

— С ним тоже был друг. И еще доктор. Шаман. Существовали правила для таких случаев. Мы придерживались этих правил.

Молодой индеец перевел недоуменный вопрос вождя:

— Он не понимает, что делали белые люди. Человек, который умер, он был из враждебного племени?

— Он был моим другом до того, как мы поссорились, — ответил Мэйсон, с трудом подавив волнение.

— У шайенов, — перевел молодой индеец с оттенком превосходства, — тот, кто убил своего сородича, изгоняется из племени, потому что он сделал плохое дело. Мой отец не понимает.

— Да, это было плохое дело, — в голосе Мэйсона слышалась мольба. — Мы действовали по обычаю, который был против закона. Мой отец сказал, что один из нас должен быть наказан… изгнан из племени.

Справившись с волнением, он продолжал:

— Он изгнал Чарльза. Дал ему денег, чтобы он ушел и никогда не возвращался.

— Но молодой человек, которого изгнали, ваш брат… он никого не убивал?

— Он не сделал ничего плохого. Только был на моей стороне в этом поединке. Я просил его об этом.

— Тогда почему он ушел?

— Он понял, что от него хотят избавиться… Это наполнило его сердце болью. Наверное, он возненавидел нас за то, что мы с ним сделали.

Старый воин некоторое время сидел задумавшись, потом снова заговорил.

— Мой отец хочет знать, — перевел юноша, — вы пытались удержать брата?

— Я не знал, что он решил уйти, — сказал Френсис Мэйсон. — Мой отец запретил мне выходить из комнаты… из моего жилища, и я ничего не знал, пока Чарльз не ушел. Конечно, я должен был пойти за ним, — вспыхнул Френсис. — Я мог бы узнать, куда он ушел. Но я… я боялся отца.

— Бояться — это плохо, но сказать об этом — значит, очистить сердце, — перевел молодой индеец. — Мой отец не понимает. У шайенов сын не боится своего отца. Он не понимает, почему ваш отец любил одного сына больше, чем другого.

— Потому что у него на лице было пятно, — чуть слышно произнес Френсис Мэйсон. — Оно делало его непохожим на других людей. След на щеке, как отпечаток красной руки. Как знак на лице моего брата — вождя шайенов.

Священная Метка и Френсис Мэйсон молча смотрели друг другу в глаза.