Боевая рыбка

- Увидишь, - пообещал он, и мы все втиснулись в джип, приписанный к "Поллак", и повернули к Маноа-Вэлли на Армстронг-стрит и ехали, пока не достигли большого двухэтажного дома, имевшего уютный домашний вид.

- Это здесь, - сказал Роби. Другие офицеры повыскакивали из машины, а Роби положил руку на мое колено. - Может быть, я лучше сначала объясню, сказал он.

И я был ознакомлен с одним из самых необычных и чудесных непременных атрибутов войны.

В "Хейл-Уохайн" проживало семейство из шести или семи американских девушек, оставшихся в живых после отправки морем на материк большей части гражданского персонала в Гонолулу. Большинство из них работали на военно-морские силы и армию. Все они были из хороших семей, и у них имелись в Гонолулу друзья, которые их поддерживали. Для удобства они жили вместе с одной прислугой и по очереди занимались домашним хозяйством. В начале войны какой-то дальновидный офицер с "Поллак" терпеливо и благопристойно водил дружбу с этими молодыми женщинами и так преуспел, что их дом стал открытым для офицеров с "Поллак", когда бы они ни появлялись в порту.

Это была связь, которая опиралась на строгое выполнение норм поведения и морали. Все отдавали себе отчет в том, что один шаг за эту грань опорочит все предприятие, и ни один офицер "Поллак" не осмелился бы навлечь на себя гнев товарищей, лишив их этого оазиса красоты и благопристойности среди пустыни войны.

Роби объяснил мне все это, а затем представил Труди Крафт, Соррел Вайнрайт и другим как нового старшего помощника на "Поллак". Там мы отобедали, посидели часок-другой, беседуя, играя в карты и планируя устроить пикник. К тому времени, как мы собрались уходить, мне казалось, что я знаю этих девушек всю жизнь.

Прошло три недели, прежде чем "Поллак" была готова вновь выйти в море, и за это время "Хейл-Уохайн" стал для меня почти таким же домом, разве что без Энн и Билли. Трудно объяснить, насколько освежающим и дающим отдохновение было это изысканное общество для того, кто привык месяцами находиться в компании таких же, как он, грубых, плохо пахнущих людей. Мы устраивали танцы и обеды в "Хейле" и пикники на Гавайях. Все, что могли сделать, чтобы скрасить жизнь компании одиноких моряков, они делали, и всегда в рамках приличия. Комендантский час начинался в девять, и обычно мы уходили к этому времени, хотя случалось так, что возвращались на Гавайи позже и очень боялись, что нас задержит патруль, так как сомневались, поверит ли какой-нибудь военный патруль в мире в невинный характер нашего вечернего времяпрепровождения. На втором этаже "Хейл-Уохайн" располагалась общая спальня, и вход нам туда был воспрещен, но в нашем распоряжении был первый этаж - кухня, столовая, большая гостиная. Мы, офицеры, много кулинарничали. Вот когда я впервые открыл в себе большие способности к поварскому искусству, талант, который в основном основывался на использовании всех приправ, что я находил на полках, в блюдах, которые готовил.

На протяжении всех трех недель до того, как "Поллак" была готова к боевым действиям, у меня никогда не возникало чувства неверия в нашу счастливую фортуну. Я был так же поражен, как если бы сказал: "Сезам, откройся!" - и передо мной открылась бы пещера, полная драгоценностей.

* * *

В качестве старшего помощника на "Поллак" я должен был стать ее штурманом, и эта перспектива меня беспокоила. Гэс Вейнел, место которого становилось моим, был офицером, чье мастерство штурмана было известно каждому в нашем классе военно-морской академии, в то время как мои собственные подзабытые штурманские навыки оставляли желать лучшего, о чем мне напомнила их проверка на практике во время возвращения на "Уаху" домой.

Но, несмотря на свою хрупкость, "Поллак" оказалась лодкой, которой удобно управлять, и, когда в начале марта 1943 года после трехдневного тренировочного периода мы отбыли из Пёрла, я уже предвкушал, что патрулирование будет своего рода прогулкой на отдыхе. Мы с капитаном Роби Палмером были старыми и близкими друзьями, и я знал его как дружелюбного человека и прекрасного командира. Инструкции предписывали нам сначала проследовать на Мейкин-Айленд, атолл на северной оконечности островов Гилберта - район, который в то время не был таким уж опасным. Я надеялся, что по окончании этого патрулирования мне будет предписано вернуться домой. А экипаж, как офицеры, так и матросы, большей частью были ветеранами "Поллак" и служили на лодке еще с довоенного времени, и опыт долгой службы приучил их к непринужденному отношению к тому, как она себя вела. В ее возрасте и при ее немощи она, конечно, не могла стать грозой морей. Когда разразился кризис, она выложилась полностью и даже сверх того, но жизнь продолжается, и почему бы не сделать ее как можно более приятной?