Боевая рыбка

Примерно через два часа мы всплыли, чтобы возобновить охоту. Было около восьми часов, и луна освещала тропические воды почти так же ярко, как это бывает в кино, делая атаку из надводного положения слишком опасной. Но в то же время свет не был достаточно ярким для атаки под перископом, и мы преследовали цель всю ночь, держась впереди нее и собираясь погрузиться на заре для нанесения смертельного удара. Я никак не мог заснуть в ту ночь. Это был мой первый боевой опыт в качестве старшего помощника, а цель - в пределах прямой видимости за кормой. Вместо того чтобы спокойно отдыхать до утра, я примерно каждые полчаса поднимался на мостик, чтобы осмотреться.

Как всегда в этих широтах, небо заволакивало облаками примерно за полчаса до восхода солнца, и шквал дождя заполнял собой все вокруг.

Мы повернули к цели, погрузились и подвсплыли под перископ в центре дождевого шквала. Роби взялся за перископ, а я стоял рядом с ним, выполняя операции на "есть - был" и переводя наблюдения на язык цифр. Мы подошли на восемьсот ярдов и выстрелили тремя торпедами. Две из них взорвались, но, прежде чем мы успели посмотреть, насколько большой урон они нанесли, нам пришлось уйти на глубину, так как Роби обнаружил на расстоянии всего в триста ярдов один из кораблей эскорта, который направлялся к нам.

В процессе погружения три из наших тарельчатых клапана открылись в носовом торпедном отсеке, и, прежде чем успели закрыть аварийные клапаны на торпедных аппаратах, вода на шесть дюймов покрыла лист палубного настила. И после этого "Поллак" выдержала одну из самых жестоких из когда-либо ею пережитых атак глубинными бомбами, причем без каких-либо видимых повреждений, за исключением обычного отслоения краски и повреждения трубопроводов. Мы откачали воду из трюма, перезарядили торпеды и вернулись на перископную глубину через три часа после своей атаки. Судна и след простыл. При отсутствии положительного результата официально мы не удостоились похвалы за потопление судна, но, я полагаю, мы были ее достойны.

* * *

Моменты кризиса стираются в памяти, в то время как незначительные события зачастую остаются в ней кристально четкими на всю жизнь. Я полагаю, что это происходит потому, что, хотя сознательный ум откладывает кризисы в память, бессознательный занят тем, что стирает из нее элементы страха и чувства опасности, так что, в конечном счете, вы фактически не помните само событие, а помните лишь то, что оно имело место. Иначе дело обстоит с незначительными, смешными случаями, при которых, когда они происходят, напряжение отсутствует. Они сразу же четко запечатлеваются в памяти, и кажется, будто случились вчера. Подобный случай произошел со мной в тот день, когда "Поллак" выбиралась с большой глубины на поверхность после того, как опасность миновала.

Мы все были измучены продолжавшимся всю ночь преследованием, атакой и глубинной бомбежкой. После того как сторожевик прекратил атаки глубинными бомбами и ушел, почти все свободные от вахты пошли отдыхать. Когда стих шум винтов, Роби повернулся ко мне и сказал:

- Выведи ее на перископную глубину, Джордж. Хочу пойти поспать. Дружище, я устал.

Он, выглядевший усталым и немного растрепанным, спустился в люк, оставляя меня и нашего надежного рулевого Фью в боевой рубке. Я заметил, что и Фью тоже измучен. Я пробыл наверху дольше, чем кто-либо, но только позднее почувствовал, что измотан куда больше, чем они оба.

Пока лодка приближалась к перископной глубине, я поднял перископ, прильнул к нему и стал всматриваться в тускло освещенную воду, в то время как головка перископа была еще примерно на десять футов под водой. Через перископ редко можно увидеть жизнь морских глубин, потому что большая масса подводной лодки отпугивает рыб, но в это утро я увидел в воде настоящего монстра.

Он был зеленый, с непропорционально огромной головой. Далеко за собой он тащил нитевидные усы. Чудище лениво подплыло к перископу, и его большие злобные глаза уставились в мои.

- Проклятье! - прошептал я. - Не часто встретишь такую тварь! Это морское чудовище!

С некоторым колебанием Фью придвинулся, чтобы посмотреть. Я чуть ли не силой заставил его прильнуть к перископу в своем стремлении поделиться с ним необычным зрелищем.

- Посмотри на эти глаза! - воскликнул я. - Ты когда-нибудь видел кого-либо с такими усищами? А цвет! Это ли не самый что ни на есть чертовски зеленый?

Фью вежливо пробормотал что-то невразумительное в знак согласия и встал на место. Через несколько секунд головка перископа уже разрезала воду, и мы начали нашу будничную дневную вахту. Обшарив горизонт, я опустил перископ и устало прислонился к краю боевой рубки, чтобы поговорить с Фью. Он не был молчуном, но теперь забился в дальний конец рубки, и все мои попытки завязать разговор пропали даром. Я прекратил их, и некоторое время мы стояли молча.

- Сэр, - сказал наконец Фью с деланым безразличием. - Вы себя нормально чувствуете?

Тут до меня дошло.

- Фью, - сказал я, - ты не видел той рыбы?

- Нет, сэр.

До сего дня Фью, вероятно, думает, что ее не было. Но она была... я полагаю.

* * *