Боевая рыбка. Воспоминания американского подводника

В дальнейшем чувство, что это будет армагеддон, исчезло. После того как я совершил первый и второй свои боевые походы, уже редко думал, что погибну. Не думали так и другие моряки, и полагаю, что так не думали и наши жены. От необоснованного пессимизма мы перешли к столь же необоснованному оптимизму. Но это пришло позднее; а когда мы покинули Сан-Диего и легли на боевой курс, мы были суровым и имевшим определенный психологический настрой экипажем. Мы сказали наше последнее прости. Мы были брошены в неизвестность.

Еще одна и более крупная неизвестность оставалась запертой внутри нас. Ключ находился где-то в южной части Тихого океана.

Глава 3 АТАКА

Все, что осталось от первого потопленного нами судна, – это легкая струйка дыма и темный силуэт на горизонте. Это было примерно через месяц после того, как началось наше первое патрулирование, и через две недели после того, как мы упустили нашу первую цель.

«Уаху» прибыла в Пёрл-Харбор в начале августа и оставалась там две недели на время интенсивной боевой учебы. Затем, до конца месяца, мы отбыли, получив приказ следовать к Каролинским островам, в частности островам Трук, по-видимому считавшимся тогда наиболее опасным бастионом японцев на Тихом океане и ключевым морским оборонительным рубежом на востоке.

Стоит ли говорить, что наше представление о том, что должна делать субмарина в боевом патрулировании, коренным образом изменилось после бомбардировки Пёрл-Харбора? Большая часть наших довоенных учений проводилась с тем расчетом, что подлодка будет выступать в роли разведчика, следующего впереди надводного линейного флота, – стереотип мышления, родившийся под влиянием Ютландского сражения[1] в Первую мировую войну. Считалось, что главная функция подводной лодки состоит в том, чтобы следовать впереди флота приблизительно на день пути, обнаружить противника, послать об этом донесение и атаковать во взаимодействии с нашими собственными силами. Однако после того, как наш Тихоокеанский флот был частично потоплен, частично выведен из строя в Пёрл-Харборе, стало очевидным, что такого рода стратегия не годится. У нас не было флота. К тому времени, как «Уаху» вышла на свое первое патрулирование, стратегией стала неограниченная свобода атаковать и топить любые вражеские плавсредства, будь то военные корабли или торговые суда. Собственно говоря, события показали, что это была, несомненно, самая важная функция из тех, которые могла выполнять подводная лодка.

Наша миссия в этом походе состояла в том, чтобы проследовать в назначенный район у островов Трук, нести там патрулирование и топить все попадающиеся японские плавучие средства. Мы знали, что острова Трук – горячая точка, и считали, что нам оказали честь, послав туда; мы проводили учения на грани нервного срыва и были чрезвычайно взвинчены к тому времени и отбыли из Пёрла на свою первую боевую операцию. Это время наступило. Вот оно. Враг был впереди.

Но в боевые действия мы вступили не так скоро, как полагали. В течение шести дней, пока мы приближались к месту назначения, ничего не происходило. На седьмой день наш радар засек самолет, и мы так резко пошли на погружение, что никто из нас даже не успел разволноваться. Еще дважды в последующие три дня мы погружались, чтобы уйти от самолетов; затем, на двенадцатый день, прибыли в намеченный район и начали поиск противника.

Многие дни бездействия начали сказываться на нашем настроении. Мы становились раздражительными, не уверенными в себе, чувствовали неловкость относительно нашего предназначения и способности выполнить его. Но такого рода настроения исчезли на четырнадцатый день. После двух недель ожидания мы увидели свою первую цель.

Это было небольшое грузовое судно типа «Хиого Мару», находившееся на расстоянии пятнадцати миль от островов Трук, державшее курс на Пиаану-Пасс, который у наших ВМС был известен как Пьяно-Пасс. Был предрассветный час, и мы несли дозор в надводном положении, заряжая аккумуляторные батареи. Наконец у меня появилась возможность испытать себя в качестве офицера погружения в боевых условиях.

Представьте себе два маленьких помещения, одно на другом, и застекленную террасу поверх каждого из них, и вы получите представление о нервном центре подводной лодки во время боевого патрулирования. Эта застекленная терраса – мостик, на котором находятся вахтенный офицер и его вахтенные сигнальщики, когда подлодка в надводном положении. Прямо под ней – боевая рубка, крохотная вспомогательная кабина, сооруженная над главной кабиной лодки, около шестнадцати футов длиной и восьми футов в поперечнике, из которой осуществляется контроль за всеми системами корабля, обеспечивающими управление им и его функционирование в подводном положении. А прямо под боевой рубкой находится чуть большее помещение центрального поста, из которого ведется управление подводной лодкой.