Боевая стая

Капитан Григорий Владимирович Шереметев так был воспитан отцом, полковником в отставке Владимиром Григорьевичем Шереметевым, офицером в третьем поколении, что не допускал мысли о чьей-то вине в своих непонятно откуда взявшихся неурядицах. Если что-то у него шло не так, как хотелось, он никогда не винил посторонних или внешние силы с изменчивыми обстоятельствами, только одного себя. И сейчас Григорий Владимирович был далек от мысли обижаться на подполковника Веремеева. Не подполковник же, в самом-то деле, посылал солдат в засаду, а он, капитан, командир роты, значит, ему и отвечать. И он готов был отвечать, хотя не знал, наверное, что ответить на самые простые вопросы о случившемся. Не понимал, как так вообще могло случиться, что при нападении на солдат первый же из них не смог поднять тревогу и предупредить остальных. Все трое погибших были на хорошем счету и у командира взвода, и у командира роты, все имели отличную боевую и физическую подготовку, а в действительности, если посмотреть со стороны и невооруженным глазом, оказались простыми овцами, на которых напал хищник. Если предположить, что нападение было произведено одновременно на всех троих, это выглядит вообще маловероятным. Собаки, способные справиться за секунды с человеком, к тому же человеком, хорошо подготовленным к любым силовым действиям, не за каждым камнем сидят даже в этих горах, где распространены такие породы, как кавказская овчарка и алабай, способные выполнять роль убийцы.

Вообще, представляя ситуацию, капитан никак не мог выстроить цепочку событий в нужной последовательности. Конечно, только очевидец, которого найти, как представлялось, невозможно, даже если он и есть, может эту цепочку выстроить правильно, тем не менее воображение должно было подсказать, что там, на месте, произошло. Именно для этого Шереметев на рассвете, уже после отлета вертолета с «грузом 200», на коленях проползал все место засады, отыскивая следы. Но мелкие и крупные камни следов не оставляли. Будь там земля или трава погуще, а не жалкие пучки, пробивавшиеся среди камней, следы остались бы обязательно, и Григорий Владимирович обязательно нашел бы хоть что-нибудь. Он умел находить и исследовать такие места, читать происходящее по следам. Здесь же читать было, по сути дела, нечего. Читать можно книгу, а не чистый лист бумаги, а Шереметев оказался перед чистым листом. Несколько царапин на камнях вполне могли быть оставлены солдатскими ногами – мелкие камушки легко застревают в ребристой подошве и царапают другие камни – но ни о чем эти царапины не говорят, их могли оставить и когтистые собачьи лапы. Но как разобраться, если других следов, подтверждающих хоть какую-то версию, нет в наличии?

Вопрос о красных волках сидел в голове, и капитан внимательно осмотрел с биноклем всю округу. Но красные волки пропали, должно быть, испугались большого скопления людей. Волки принципиально не любят близкого соседства с человеком. Если профессор Идрисов научился с ними общаться, то с посторонними волки так же общаться не будут. Впрочем, особой внимательности при осмотре капитану и не нужно было, потому что тепловизор легко обнаружил бы и показал ярким свечением любой биологически активный объект. Волки убежали всей стаей.

Тогда капитан осмотрел все подступы к тропе. Почва везде была примерно одинаковая, и только далеко внизу, на поляне, где бинокль впервые показал профессора Идрисова, встречались куски открытой земли с пожухлой травой. Там следы были. Мелкие следы. По внешнему виду – собачьи. Но трудно предположить, что животное, обладающее такими мелкими следами, способно мгновенно уничтожить сильного и здорового человека, мужчину.

На этой поляне Григорий Владимирович потерял почти час, разбираясь со следами, но, не будучи охотником, не мог дать характеристику увиденному, хотя читал где-то и когда-то, чем волчий след отличается от собачьего. У собаки между пальцами лап растут волосы, а у волка не растут. В сырой земле разницу следов легко заметить. Там, на поляне, земля сухая, и следы пропечатывались слабо. И все же Шереметеву показалось, что он видит отпечаток лапы, с волосами между пальцами. То есть не волчьи следы, а собачьи. Но этот факт ни о чем еще не говорил. Во-первых, из-за качества самих следов, во-вторых, из-за слабого знания разницы между собачьим и волчьим следом. Но разницу эту узнать можно у специалистов.

Вернувшись на перевал, капитан вдруг обнаружил такие же следы, как на нижней поляне, как раз напротив того места, где сидели в засаде командир роты и начальник штаба батальона. Но на них никто не нападал. Звери прошли у них за спиной, неслышимые и незамеченные, и не напали. Наверное, и этот факт о чем-то говорил, но о чем именно, понять невозможно. А говорить о своих домыслах – это будет только попыткой оправдания перед командованием, неумелой и неуверенной попыткой. Ненужной!