Боевое Знамя

- За всем этим присматривает лишь жалкая охрана, сэр, - убеждал его бригадный генерал, - а к утру там будет куча ребят из Вашингтона, сэр, чтобы прижать нас к стенке. А эти сукины дети, простите меня за резкость, генерал, всего лишь в четырех милях от нас. Дозвольте взять два полка, генерал, и к рассвету я преподнесу вам Манассас.

- Всего лишь с двумя полками? - скептически спросил Джексон.

- С двумя своими полками, генерал, я и ад возьму штурмом, не то что какую-то станцию, - бригадный генерал умолк. - Желаете поговорить с пленным? - кивнул он в сторону захваченного машиниста, только что выболтавшего, насколько малочислен гарнизон и какой огромный куш можно сорвать на станции Манассас.

Джексон покачал головой, но после секундной паузы согласился.

- Отправляйтесь, - сказал, - отправляйтесь.

Потому что ночь была в самом разгаре, и главные неприятности для северян еще не наступили.

Преподобный Элиял Старбак был беспокойным пассажиром первого поезда, отправившегося со станции в Уоррентоне на север. Железная дорога была свободна, но поезд всё равно продвигался ужасно медленно. В Новой Англии, как гордо известил священник своих спутников, железная дорога была в состоянии обеспечить высокоскоростную поездку без остановок, и он полагал, что это армейское управление железными дорогами вкупе со строительными технологиями южан довело дорогу Ориндж-Александрия до такого состояния, которое ни в какое сравнение не шло с непревзойденной эффективностью железных дорог Бостона и Олбани.

- Шестьдесят миль в час - отнюдь не редкость в Новой Англии, - заявил преподобный Старбак.

Гражданский инженер сплюнул в плевательницу и возразил, что паровоз на угле на железной дороге Иллинойс-Централ установил скорость более семидесяти миль в час.

- И заметьте, совсем не рядом с Новой Англией, - подчеркнуто добавил он.

- Несомненно, он спускался вниз по холму, - не растерялся священник, - или, может, часы, которыми замерили время, были изготовлены в Ричмонде, - он остался доволен своей находчивостью и, не удержавшись, громко расхохотался. Надвигалась ночь, окна вагонов заблестели от отраженного света. Священник поудобней пристроил флаг мятежников на коленях и попытался разобрать детали сельского пейзажа, но только он нацепил очки, как поезд резко дернулся и начал набирать скорость.

Инженер достал часы.

- Мы всего в десяти минутах от станции Манассас, - сказал он. Паровая машина быстрей начала отбивать свой такт, вагоны всё быстрее постукивали по стыкам рельсов, медная плевательница раскачивалась, язычки газового пламени за затемненными стеклянными колпаками ламп подергивались. - Полагаю, у себя в Новой Англии вы зовете это поступью улитки, преподобный? - на весь вагон загремел инженер.

Мелькнули в полутьме станционные фонари, а потом, когда преподобный Старбак уже собрался было ответить на насмешку инженера, окно рядом с ним разлетелось на мелкие кусочки. На какое-то ужасающее мгновение преподобный был уверен, что поезд сошел с рельсов и разбился. Внезапно путешествие в вечность показалось неизбежным, но затем он услышал снаружи людские крики, а за ними последовало тревожное зрелище серых мундиров вкупе с наводящими страх огоньками разрывающих ночь винтовочных выстрелов. Поезд угрожающе накренился, но каким-то чудом продолжил движение. Одна из пассажирок в ужасе закричала.

- Всем на пол! - рявкнул артиллерийский капитан из передней части вагона. Разбилось еще одно окно, и пуля прошила обивку пустого места напротив священника, но поезд уже ворвался в спасительную темноту за станцией. Колеса прогрохотали по мосту, а свисток и колокол оглашали ночь предупреждающими звуками.

- Кого-нибудь ранило? - спросил артиллерийский капитан, когда из-за спинок сидений осторожно показались лица пассажиров.

Порыв ветра из разбитых окон погасил лампы и раскидал страницы газет по центральному проходу.

- Кто-нибудь ранен? - повторил капитан. - Отзовитесь немедленно!

- Благодарение Господу, никто, - откликнулся преподобный Старбак, вытряхивая мелкие осколки стекла из флага. Он всё еще выбирал осколки из драгоценного шелка, когда поврежденный паровоз с пыхтением и треском вошел на станцию Манассас.

- Всем сойти немедленно! - приказал пассажирам властный голос. - Всем на выход! С вещами! На выход!

Попавший в засаду вагон должен был направиться в Александрию, отделенную от Вашингтона лишь рекой, и преподобный Старбак надеялся отбыть из столицы утренним поездом железной дороги Балтимор-Огайо.

В Балтиморе он планировал проехать по городу на конке до станции железной дороги Филадельфия-Уилмингтон-Балтимор, а там пересесть на поезд до Нью-Йорка. Добравшись до Нью-Йорка, он сменит железную дорогу на каюту одного из самых быстроходных и комфортабельных бостонских пароходов, но теперь, похоже, его поездку опять придется отложить.

- Берите свой багаж! - велел человек, приказавший всем сойти с поезда.