Боевое Знамя

- Роберт Ли делает то, что у Роберта Ли всегда получалось лучше всего, - объявил Поуп, - сидит сложа руки, позволяя кому-нибудь еще сделать всю работу. Ли ожидает к югу от Раппаханнок и окапывается. Он послал Джексона, чтобы сорвать наши приготовления, но на такой быстрый ответ с нашей стороны он не рассчитывал. Он нас недооценил, господа, и это станет началом его конца. Это блюдо с грушами? Не могли бы вы передать? Спасибо.

Ординарец принес кувшин с лимонадом для трезвенников и графин с вином для остальных. За окном фермы горели огоньки костров, там, где на склоне холма разбили лагерь ближайшие батальоны. Вдали наигрывал оркестр, и нежная протяжная мелодия разливалась в теплой летней мгле.

- Кто-нибудь разузнал, что войска мятежников делают в Гровтоне? - спросил один из офицеров Макдауэлла, полив груши густыми сливками. Поступило несколько сообщений о силах мятежников, прибывших к открытому западному флангу армии Поупа.

- Паникерские слухи, - уверенно заявил Поуп. - Видели лишь вражеских кавалеристов-разведчиков. Кавалерия, которая пытается разведать путь к отступлению, всегда является признаком агонии умирающей армии, джентльмены. Но только не завтра, и никогда больше. С этого момента наша армия будет идти только вперед. На Ричмонд!

- На Ричмонд! - в один голос повторили офицеры, - к победе.

- На Ричмонд, - сказал конгрессмен, - и к перевыборам.

- На Ричмонд, - воскликнул преподобный Старбак, - и к освобождению.

И всё это будет утром.

Ночью каролинцы Хадсона соорудили новый завал перед железнодорожным полотном, где ни канава, ни примыкающая к ней насыпь не являлись препятствием для атакующих янки.

- Мне следовало подумать об этом раньше, - признался Хадсон.

- И мне тоже, - отозвался Старбак. Он помолчал. - Правда, я думал, что появится Ли. Совершенно не рассчитывал, что придется драться целый день в одиночку.

- Я же вам говорил, - дружелюбно произнес Хадсон, - всегда ожидайте худшего.

- Но где же Ли? - продолжал вопрошать Старбак, несмотря на совет человека более опытного.

- Одному Господу известно, - мягко ответил Хадсон, - и полагаю, нам просто придется драться, пока сам Господь не сообщит нам эту тайну.

- Я тоже так думаю, - уныло согласился Старбак. Он пребывал в мрачном расположении духа, осознавая, что в свое первое сражение на посту командующего Легионом успехов не добился. Легион дважды отходил со своей позиции, и хотя оба раза возвращался к железной дороге, понес тяжелые потери. Хуже того, две роты полка фактически взбунтовались. Старбак вспомнил смех Мокси и с абсолютной очевидностью понял, что этот насмешливый хохот был его шансом подавить сопротивление правофланговых рот раз и навсегда. Старбак знал, что ему следовало вытащить револьвер и пустить Мокси пулю промеж глаз, но вместо этого он притворился, что не слышит, и тем отдал победу противнику.

Процесс сооружения нового завала потревожили снайперы янки, не прекращая стрельбу и ночью. В темноте снайперы стреляли туда, где замечали движение у далекого костра, и эта постоянная опасность заставила всех держаться под прикрытием канавы или искать безопасное место у противоположного склона холма, где при свечах работали хирурги бригады. Собственные снайперы бригады отвечали на огонь янки, огоньки из их винтовок с тяжелыми стволами разрывали тьму маленькими точками. Стрелки прекратили огонь, когда их окликнули санитары с просьбой не мешать передвижениям людей с носилками, но как только санитары закончили свою работу и поблагодарили врага за любезность, стрельба возобновилась.

Единственной хорошей новостью этой ночи стало прибытие почты, которую принесли из Гордонсвила с продвигающимися войсками Ли. Сержант Тиндейл раздал письма и посылки, оставив печальную стопку адресованной мертвецам почты. Одна из посылок пришла из ричмондского арсенала и предназначалась командующему Легионом Фалконера. В большом пакете оказался стандартный боевой флаг: четырехфутовый квадрат из простой материи на замену захваченного шелкового знамени. Там не было древка, и Старбак послал Люцифера срезать прямое десятифутовое деревце.

Потом в свете костра позади холма он открыл предназначенные ему два письма. Первое пришло от Таддеуса Бёрда, который сообщал, что значительно поправил здоровье и вскоре надеется вернуться в Легион.

"Присцилла не разделяет эти надежды и постоянно находит новые симптомы, для излечения которых понадобится дополнительное время, но я скучаю по Легиону".

Далее в письме говорилось, что Энтони Мерфи благополучно добрался до Фалконера и также поправляется, хотя вряд ли встанет на ноги в ближайшие пару недель. "Правда ли, - спрашивал затем Бёрд, - что Свинерд узрел божественный свет? Ежели так, то это доказывает, что от христианства есть кой-какой прок в этом мире, хотя, признаюсь, мне сложно поверить в подобное преображение. А мурлыкать дракон научился? Молится ли он перед тем, как выпороть рабов, или после этого? Непременно опишите мне все отвратительные детали".