Боевой 19-й

Подходя к горкому комсомола, Надя встретила свою подругу Феню, бойкую и очень милую девушку с постоянно смеющимися черными, как смородинки, глазами.

— Наденька! Ты куда это так разлетелась?

— В горком, — ответила Надя.

— Я только оттуда, — быстро заговорила Феня. — Мне сказали, чтобы я, ты и другие товарищи немедленно шли в штаб батальона особого назначения к какому-то товарищу Чернову. Как ты думаешь, зачем это? — спросила Феня.

— Не знаю, — пожала плечами Надя. — Может быть, хотят направить с эвакуационным имуществом, — разочарованно проговорила она. — Я хотела бы остаться здесь, в обороне.

— Да?! — воскликнула Феня и тотчас же согласилась с нею. — В самом деле, ехать куда-то... Я хотела бы тоже что-нибудь делать здесь. Ведь мы можем принести пользу.

— А ты не боишься оставаться?

— Я? .. — Феня с упреком посмотрела на Надю и ответила: — Нет... только, может быть, немножечко. Пойдем, там узнаем.

Когда они пришли в штаб батальона, там был только один Чернов. На полу стояли ящики с упакованными в них делами. В большой комнате стоял стул и стол с телефоном. Работник чека-Чернов, молодой человек лет двадцати пяти, в распахнутой кожаной тужурке стоял, склонившись над столом, нервно крутил махорочную вертушку, смотрел на исписанные листки бумаги и одновременно разговаривал по телефону.

— Это и есть, что ли, товарищ Чернов? — спросила Феня, присаживаясь на ящик.

Надя кивнула головой. ,

— Он забавный какой-то, — прошептала Феня. — А что это он на нас даже не глянул?

Но Чернов, положив трубку на рычаг, закрыл дверь и подсел к девушкам.

— Здравствуй, Надежда! — сказал он дружески. Около левого глаза у него дернулся мускул.

Феня глянула на Чернова и с удивлением заметила на его голове седую прядь. Лицо его было утомленным и озабоченным. Теперь он не казался ей забавным. Он пристально посмотрел в глаза Фене. Она смутилась и отвела взгляд.

— Это Феня Плахова, — сказала Надя. — Комсомолка.

— A-а, вот как! Ну, как же, как же, — словно вспомнив что-то занятное, засмеялся Чернов. — Я ведь хорошо знаю машиниста Дмитрия Захаровича Плахова. — Потом, обратившись к Наде, он нахмурился и невесело сказал: — Город наш в опасности. Неизвестно, как сложится его судьба.

— Сдадут? — встревоженно спросила Надя.

Чернов не ответил. Он прошелся по комнате.

— Если бы нам пришлось оставить город, а вам предложили бы остаться в нем, вы согласились бы?

Надя и Феня переглянулись.