Боевой 1918 год 2

Но не успели мы приблизиться к месту боя, как вновь появился мотоциклист. Накрученные мною разведчики вели себя правильно и не кучковались в одном месте, а старались контролировать как можно большую округу. Поэтому сейчас к колонне подлетел один из байков, боец которого доложил:

— Товарищ командир, там, дале, верстах в пяти, колонна идет. Ить, штыков сотни под две. Три «максимки» в телегах с собой тащат. Не германцы — форма другая. Такая же как у тех, кто сейчас офицериков давит. Конных с десяток. И фуражки на командирах странные. Вот такие…

Разведчик, приложив рогами два пальца ко лбу, показал в чем именно странность. А я понял кто это. Те самые «небратья», на которых мы охоту объявили. Чего с ними не поделили русские офицеры по-прежнему не ясно, но вот тех ухарей, надо быстро гасить пока они сюда не добрались. И гасить, желательно, в походной колонне. Тем более что мы удачно встали — слева, километрах в трех, то озеро, где идет бой, а справа железка, откуда прут две сотни врагов. И идти им, еще минут сорок. Поэтому я заорал:

— Командиры ко мне!

Дождавшись прибытия краскомов начал отдавать распоряжения:

— Два взвода со второй роты и броневик номер четыре, выдвигаетесь к озеру и смотрите, чтобы нам в тыл, никто из этой шоблы не сунулся. При этом, иметь в виду, что УНРовцы это враги и их по любому надо уничтожить. Если золотопогонники как-то на вас дернутся, то и тех мочите без жалости. Но пока я их не разъяснил, офицеры считаются условным союзником. Не зря же они с нашими врагами сцепились? Поэтому, по возможности, их в этом бою надо поддержать. Пулеметами, издалека. Понятно? Действуйте. Остальные — за мной!

Быстро проехав где-то километра полтора, основные силы батальона рассыпались, занимая оборону, имея целью оседлать идущую со стороны железной дороги грунтовку. А я, прокатился с разведчиками еще дальше, откуда, с холма, стали видны приближающиеся силы противника.

Улегшись с биноклем, стал рассматривать, что там да как. Вдалеке, помимо пехоты, хорошо были видны всадники. Судя по всему, командиры. Но, не только командиры. Опережающая всех метров на пятьсот четверка, явно работала головным дозором. Причем один из этой четверки, невзирая на жару, щеголял в двурогой белой папахе с «хвостом».

Увидев это, я лишь сплюнул — действительно, УНРовцы. Тут точно не спутаешь. Я такие головные уборы и в своем времени видал. Как никогда остро сожалея об отсутствии артиллерии (нынешние пушки, были просто не приспособлены для буксировки с большой скоростью, поэтому двигали вместе с гужевой частью батальона) я махнул разведчикам, давая сигнал к отходу. А когда вернулись к нашим, стал раздавать уточняющие распоряжения. Под конец добавил:

— Главное, раньше времени не вспугнуть головной дозор. А то основная колонна успеет развернуться — гоняйся потом за ними… Поэтому, все лежат тихо. В идеале, их основные силы должны успеть втянуться между сопкой и теми деревьями.

Народ понимающе «угукнул», а я, глядя как наш последний небронированный транспорт скрывается за сопкой, уточнил:

— Станкачи с грузовиков сняли?

Михайловский, командирской волей оставшийся без своих тачанок, которые сейчас пребывали вместе с обозом батальона, ну и, соответственно, без большей части пулеметов, вытянулся:

— Так точно! Вон, уже маскируют. — и предупреждая дальнейшие вопросы, продолжил — Отделения ручных пулеметов, распределены в пехотных цепях. Броневики, так же готовы к выполнению задачи.

Я кивнул:

— Броня, сразу с началом боя уходит вперед в степь и работают по флангам, не давая пехоте расползаться. Ты с ними?

— Нет. Там экипажи грамотные — сами разберутся. Я буду рядом с левофланговыми «максимами».

— Добре.

И переключаясь на другого, спросил:

— Саблин, твои уже развернулись?

Минометчик кивнул:

— Так точно. Вон в том овражке.

— Тогда, в первую очередь — отработать по телегам с пулеметами. Нам вовсе не надо чтобы их успели снять.

Ротный-один, сожалеюще вздохнул:

— Да, жаль, что наши тачанки и пушки отстали. Сейчас бы мы этих гадов за пять минут покрошили. Никто бы не ушел…

Закуривая, я хмыкнул:

— И так покрошим. Ну, чуть дольше получился. Учти, нас тут никто не ждет. Поэтому, удар будет сокрушительный.

Ротный кивнул:

— Ясное дело. В начале мы прижмем, а потом броневики их до костей зачистят. Непонятно только, что там за офицерики у нас за спиной воюют?

— Не знаю. Вот как гайдамаком побьём, так и спросим, чего они не поделили.

Комиссар ухмыльнулся:

— А если не захотят с нами разговаривать?

— Тогда и их положим.

Горячий Городецкий вскинулся:

— Так чего ждать? Сразу беляков укантропупить да всех делов! Разговаривать еще с ними…

Затянувшись, я выпустил струю дыма в небо и подытожил:

— Мы не знаем беляки это или нет. Так что — в начале говорить будем. А сейчас, хватит трындеть. По местам!