Боевой 1918 год 3

— Я Чур. Да, да — тот самый командир батальона морской пехоты. А насчет того зачем сюда пришли… Просто мне очень интересно, зачем эта падла меня выдернула с фронта и почему хотела убить?

Каменский возмутился:

— Что за бред! Никто вас не собирался убивать!

Быстро сблизившись и не сильным ударом в лоб уронив оппонента вместе со стулом на пол, я шипяще произнес:

— Ты, контра, это трибуналу рассказывать будешь. Хотел, или не хотел… Вот у меня подложная телеграмма. Вот ордер на мой арест. Так что, пипец тебе гнида! За покушение на убийство красного командира, тебе мигом лоб зеленкой намажут! Чтобы пуля инфекцию в башку не занесла!

Стоящий в стороне военный, увидав экзекуцию схватился было за кобуру, но тут же согнулся, получив от Чандиева крепкий удар между ног. И тут же разогнулся, поймав вторую плюху мягким кавказским сапожком по физиономии. После чего, довольный Мага уселся на поверженного противника сверху и принялся сноровисто освобождать слабо скулящее тело от оружия. Хотя (судя по мелькнувшей часовой цепочке) не только от оружия.

А сбитый с ног гражданский, отпихивая от себя стул, попытался встать. Но я не дал этого сделать, наступив ему на ногу и рявкнув:

— Лежать, тварь! Вот лежа и рассказывай, кто еще входит в ваше контрреволюционное кубло? Колись, а то я тебя прямо здесь на ленточки для бескозырок пущу!

Такое впечатление, что Каменского очень давно не били. В смысле вот так, без затей, прямо на дому. Может быть он и героический подпольщик, не боящийся смерти, но сейчас человек просто потерялся. Поэтому глянув на склонившуюся над ним озверевшую морду и увидав нож в моей руке, Абрам Захарович завопил:

— Вы с ума сошли! Уберите нож!

Но вместо этого, уперев тупую сторону лезвия под подбородок «оппозиционера» и усиливая нажим, скрипя зубами (для большего устрашения) прохрипел:

— Гаплык тебе, если молчать будешь. Вот как «ноль» скажу, так и умоюсь твоей кровушкой! Пять. Четыре. Три.

Сказать «два» не успел так как «пламенный революционер» от столь сурового наезда тут же раскололся:

— Нет! Прекратите! Никто вас убивать не хотел! Мы просто думали вас задержать и обменять на товарища Зильберт!

Убрав нож от шеи и уперев его кончик под нижнее веко, я напористо рявкнул:

— Мы? Кто это «мы»? Фамилии! Фамилии давай, а то зрения лишу! Будешь, падел, на ощупь кишки в брюхо запихивать!

В общем, что такое легкий (даже без членовредительства) экспресс допрос, Каменский тоже не знал. Наверное, в полиции, где допрашивали героического подпольщика, такого не практиковали. А я, не давая ему собраться с мыслями, гнал и гнал вопросы дальше, на ходу придумывая сбивающие с толку дикие обвинения, перемежаемые не менее дикими угрозами и ломая на корню попытки хоть о чем-то умолчать. Сидящий за столом Берг едва успевал записывать.

А прервал нас шум нескольких подъехавших машин и буквально через пару минут в дверях появился Соболев, который несколько растерянно доложил:

— Командир, там товарищ Жилин и с ним еще какие-то люди…

Внутренне подивившись (ну надо же — мои орлы задержали самого председателя СНК прямо на входе) я махнул рукой:

— Пропустите всех.

Козырнув, Славка исчез и вскоре вместо него нарисовался Иван. «Каких-то людей» тоже хватало так как помимо Жилина в кабинет ввалилось человек пять. И почти все были мне знакомы! Уж Дзержинского не узнать было невозможно. Правда он был не в шинели, а просто в гимнастерке, но вот это острое лицо и дон-кихотовская бородка, не оставляли никаких сомнений в определении личности. Следом за ним шел Мишка Леонтьев — порученец Жилина. Еще двоих не знал (скорее всего парни из чекистов) зато вошедший предпоследним, заставил удивленно цыкнуть зубом. Надо же какая встреча! Нас посетил будущий лучший друг советских физкультурников и шахтеров! Без трубки, но зато в усах! Лично товарищ Сталин. Иосиф свет Виссарионович. Правда ему сильно не хватало привычной по фильмам вальяжности и сейчас «дядя Джо» выглядел просто немного состаренной и чуть более облагороженной копией Маги. Во всяком случае, блеск в глазах и порывистость движений не оставляли никаких сомнений — такой ножом пырнет, даже не поморщившись. Абрек абреком.

При виде вошедших, связанный вояка, заелозив на полу, начал мычать сквозь кляп, а Каменский возопил:

— Товарищ Дзержинский! Слава богу! Уберите от меня этого сумасшедшего! Он здесь…

Но получив легкий пинок от Чандиева, замолк на полуслове. А я, привычно козырнув, сказал:

— Здравствуйте товарищи! Очень хорошо, что вы пришли. Особенно рад Феликсу Эдмундовичу. Мы тут немного вашу работу выполнили, так что можете принимать субчиков для дальнейшей обработки. — взяв у барона листы протянул их главе ВЧКа. — Вот список членов подрывной контрреволюционной организации, часть из которых проникла в структуры руководства республики.

Подняв брови, Дзержинский взял бумаги и мельком глянув на них, тихо спросил:

— Контрреволюционной? А в чем конкретно вы их обвиняете?

Я, злобно покосившись на лежащего Каменского, четко доложил: