Боевой девятнадцатый

Треснул выстрел. Пуля взвизгнула мимо уха. Разъяренный Устин с поднятым клинком помчался на Пашкова. Тот опять уклонился от схватки и поскакал прочь.

— Не уйдешь, сволота! — заорал Устин, но вскоре заметил, что Пашков все-таки уйдет на своем резвом коне. Тогда он спрыгнул с Шалого и, положив винтовку на седло, выстрелил раз, другой.

Изогнувшаяся фигура Митяя стала крениться на бок. Устин увидел, как вывалился из рук клинок, как, запрокидываясь назад всем телом, падал его бывший друг Митяй Пашков. Он перевалился через лошадь и рухнул на землю, зацепившись ногой за стремя.

Устин оглянулся вокруг. Далекая степь. Тишина. Ни души. Он подъехал к убитому Пашкову и, глубоко вздохнув, сказал:

— Сын Каинов! Вот как остатний раз встретились мы с тобой, Митрий Пашков!..

Устин снял с убитого винтовку, шашку и, посмотрев на Митяя, покачал головой.

— А не шибко вас жаловали у беляков, обмундирование-то дрянненькое.

Он поискал свою фуражку и, не найдя, взял Митяеву, стряхнул ее, сорвал кокарду, надвинул себе на лоб. «Найдут мою, пусть, вражина, хоть подумают о тебе, как о человеке!»

Подтянув у лошадей подпруги, он сел на Шалого, обвел глазами степь и, взяв на повод Митяева коня, помчался дальше.

Неравный бой окончился. Смолкли залпы. На черных пашнях лежали трупы.

Кавалерийские массы конного корпуса генерала Мамонтова лавой нахлынули на 358-и полк, смяли и вырубили его. Уцелевшие красноармейцы рассеялись по степи. Пробив широкую брешь на стыке двух армий — 8-й и 9-й, мамонтовцы стремительным потоком ринулись вперед, почти не встречая сопротивления. Хворостянка, которую заняли казаки, словно вымерла. На улице изредка показывались дряхлые старики и старухи. Казаки ходили по дворам, отбирали сено, требовали овес, выводили лошадей. Крестьяне, засевшие по домам, с нескрываемой тревогой следили за пришлыми чужими людьми. Детишки с любопытством разглядывали новых солдат. В великом страхе прятались на печи девушки, а бабы, опасаясь за них, охали и причитали.

VIII

Словно дивизии, развернувшиеся в марше, стояли тысячи копен золотой пшеницы. И не раз Устин сворачивал с дороги. Поле напоминало ему о его юности. Тяжела была работа, горька доля крестьянина-бедняка, но все-таки в сердце Устина хранятся и светлые, радостные воспоминания. Это воспоминания о встречах с любимой.

Устин постоянно искал случая увидеть Наталью. Летом, во время уборки сена, Устин стремился скорее отвезти его и возвратиться обратно, чтобы вновь увидеться на лугу с Наташей, сказать ей ласковое слово или, неожиданно соскользнув с воза, опрокинуть на нее и на себя охапку сена и крепко расцеловаться.

Сейчас наступила деревенская страда — горячая пора уборки хлеба. Поле манило и звало Устина к себе. Он тосковал по земле, по деревенской работе. Выдергивая колосья, он растирал их на ладони и подсчитывал зерна.

Уродилась пшеничка, слава богу, а вот пока свезут ее на гумно, сколько осыплется, пропадет. В деревнях не хватает рабочих рук, лошадей. Сколько таких, как он, война оторвала от села и заставила взяться за оружие, чтобы освободить землю от плена и добыть труженикам свободную мирную жизнь.

…Почти весь день. Устин метался от деревни к деревне, расспрашивая крестьян, не проходили ли красноармейцы, но никто ничего не знал. Попытка разыскать свою часть едва не стоила ему жизни. Он дважды нарывался на казачьи разъезды и только благодаря крестьянам, укрывавшим его, ускользал от преследования.

Выбившись из сил, Устин вечером выехал к небольшому хутору и решил отдохнуть. Ночью в хутор пришли два красноармейца с командиром взвода. От них Устин узнал, что полк почти целиком уничтожен казаками и самое лучшее — это ехать в город и вступить в какую-нибудь другую часть.

На второй день к обеду Устин пересек у станции Токаревка Юго-Восточную железную дорогу, вышел к истоку Битюга и стал спускаться к своей родной Рогачевке.

Каждый час полон неожиданных случайностей…

И в самом деле, кто этот всадник, то внезапно появляющийся на холме, то поспешно скрывающийся в долину, — друг или недруг? Что задумал он и что ожидать от него встречным? За кем он охотится?.. А может быть, сам он путает след и уходит от охотников… И вдруг нежданная встреча с врагом. Мертвая бледность зальет усталое лицо всадника, конь, почуя дыхание смерти, всхрапнет и помчится навстречу беде. И что сулит судьба — счастье победы или горечь поражения? А может быть, не то и не другое, а радостную встречу с матерью, с друзьями?..

Жива ли его старушка мать и как она восприняла весть об уходе сына опять на войну? Что поделывают Ерка Рощин, Зиновей, Клим, Груздев? И не настигла ли их беда, как Антона Селезнева? «Ах, Антон, Антон!.. Осиротела твоя изба и не видать ей своего хозяина».

И не был ли сейчас похож Устин на такого всадника, уходившего от врага? Мысли его текли торопливо, беспорядочно. Ему снова вспомнились казачьи разъезды, германская война и плен.