Боевой дракон

Этот ответ невероятно воодушевил Уилиджера; мальчишка увидел перед собой абсолютно счастливого человека. Уилиджер даже слегка порозовел от смущения. Релкина передернуло – новая несуразица пришла на смену старой.

– Я так рад, что вы это сказали, драконир! Хорошо. Вы знаете, я тут подумал: нам нужен девиз эскадрона. Теперь у нас есть талисман. Значит, следующее, что мы должны завести, – это девиз.

– Девиз?

– Да, нечто подобное у нас было в полках пехотного легиона. Знаете Первый полк Первого легиона? Их еще называют «Сделать или Умереть», потому что это и есть их девиз.

Релкин кивнул; известная теория, но в Боевом Стодевятом она популярностью совершенно не пользовалась.

– Да, сэр, понимаю.

– И знаете, на самом деле я уже придумал то, что, как мне кажется, можно назвать готовым девизом.

– О да, сэр.

Меньше всего Релкин ждал, что с ним будут консультироваться по такому странному поводу, но особенно не удивился. Уилиджер есть Уилиджер.

– Прекрасно! Тогда как вам понравится это: «Мы его сделаем. Кто он?»

Релкин уставился на Уилиджера долгим непроницаемым взглядом.

– Да, сэр, – ответил он наконец.

– Хорошо, не правда ли? Потому что Боевой Стодевятый имеет репутацию непобедимого. Мы способны драться с любым, неважно, кто или что он есть, правильно?

Уилиджер рассмеялся своей остроте. Релкин выдавил еще одну улыбку сквозь зубы.

– И если мы наткнемся на какую-нибудь из этих тварей, что вы видели вырезанными на камне, наш новый девиз окажется как нельзя кстати, не правда ли?

Релкин слабо кивнул, удивленный таким поворотом событий. Но все же главной его задачей было смягчить безумные выходки Уилиджера. Если офицер желает приятельских отношений – что ж, Релкин согласен подыграть ему. Что касается других, они вряд ли будут так же сговорчивы. Свейн и Джак особенно страдали в последние два дня. Они не вылезали из проверок и нарядов, назначаемых по результатам этих проверок. Джаку даже пришлось начищать до блеска заклепки на драконьем щите. Но как бы то ни было, Уилиджер со всеми его выкрутасами продолжает оставаться их командиром, и с ним нужно уживаться. Свейну и Джаку придется проглотить свои обиды, впрочем, как и всем остальным.

И уже не за горами ожидающая их тяжкая битва. Окончательная, решающая. Ради которой они и проделали весь этот путь. Леди на этот счет выразилась вполне определенно. Она, правда, не смогла рассказать, с кем именно им придется драться. «Хотелось бы знать, – подумал Релкин, – настолько ли они страшны, как великаны-людоеды, с которыми мы столкнулись в битве при Арнейсе?» Уилиджер перестал наконец смеяться и, доброжелательно кивнув, удалился к себе в палатку.

едели текли безмятежно, проходя чередой теплых бездельных дней. Широко раскинувшийся флот уверенно шел по огромной реке, подставляя любому попутному ветерку квадратные паруса, и неумолимо продвигался вперед. Пища была хорошей, хотя и простой, и каждый день отряды лесных добытчиков пополняли ее запасы. Генерал Баксандер и его штаб были приятно поражены достигнутыми успехами. Они собрали экспедиционные силы из разрозненных и разнородных частей, каждая со своим командованием, в общей сложности из двадцати тысяч человек, и отправили в никуда, через половину темного континента, едва разбираясь в местных условиях. И все же пока они не потерпели поражения. Иногда, справляясь по картам о проделанном пути, Баксандер испытывал что-то похожее на гордость. Но затем приходил выматывающий страх, холодным душем остужая генеральскую голову, стоило ему осознать, что теперь целая армия, по сути дела, отрезана от мира, затеряна в сердце чужого континента. Ни поддержки, ни помощи ждать ни от кого не приходится. Рассчитывать можно только на свои силы. Одинокую армию везде подстерегала опасность. И если он, генерал Баксандер, ошибется, то ни люди, ни даже драконы не смогут вернуться из-за Вала Солнца и никогда больше не увидят побережья. Белый флот уйдет домой пустым, и грандиозная экспедиция превратится в величайшее поражение всех времен. Этот груз ответственности, лишавший Баксандера сна и покоя, нельзя было облегчить тем, как спокойно проходит их плавание в верховьях реки.

На плотах, несущих Стодевятый марнерийский, командир драконьего эскадрона Уилиджер продолжал демонстрировать подчиненным искреннее дружелюбие. Инспекции не прекращались, но вместо того, чтобы засаживать провинившихся из-за какой-то незначительной малости за бессмысленную работу по чистке котлов, офицер подчеркнуто ласково журил тех, у кого обнаруживал волосок на форме или пылинку на металлической части снаряжения, которое в остальном сверкало как зеркало.

Уилиджер взял за правило то и дело разговаривать по душам с одним или несколькими драконопасами. Теперь он излучал дружелюбие, как фонарь. К Свейну и Энди он, похоже, проникся просто нежностью. Это поведение озадачивало мальчиков, но все же было не лишено приятности, хотя бы потому, что позволяло отдохнуть от прежних бесчинств.