Боевой джинн

Ему помогли закрепить шлем и сопроводили до люка переходной камеры, связывающей Полис-33 с туннелем. Он помахал рукой оставшимся на платформе товарищам и толкнул дверь в другой, полный опасностей мир. Люк открывался тяжело, с натугой. Бимли подумал, что здесь, наверное, не было никого лет двести, и надо бы смазать петли, но тут же отбросил эти мысли. Его миссия была выполнена. Ему оставалось только добраться до поверхности, где…

…В воздухе плыл звон далекого колокола. Ульф, поминутно оглядываясь, несся по лесу. За его спиной лаяли еще невидимые собаки, загонявшие двуногую дичь для барона. Ульф оказался на месте оленя, добытого им намедни в лесу феодала.

Молодой барон был крайне жаден и столь же жесток. Ульф не сомневался, что за добычу оленя будет отдан на растерзание псам. "Выкусите!", – подумалось Ульфу. Он прыгнул в ручей и долго бежал, спотыкаясь и сбивая ноги скрывавшимися под водой камнями, падал, поднимался, и снова бежал. Лай стал тише и сместился в сторону.

Ульф выскочил из леса и бросился в лощину, за которой виднелся склон старой горы. Доверившись судьбе, беглец послушно следовал к началу маршрута, проложенного ручьем, пока не уперся в высокую каменную стену. Поток ниспадал с нее весело искрящимися на солнце струями.

Беглец загнал себя в ловушку. Единственный путь из нее вел назад, к загонщикам. Ульф в отчаянии долбанул по скале. Но его кулак вдруг вошел в пустоту. От неожиданности браконьер потерял равновесие и ткнулся лбом в мокрый камень. Он в ужасе отскочил назад и оглядел руку. Та была цела. Скала, едва не поглотившая ее, отпустила конечность невредимой.

Ульф попятился, оступился и сел в воду. Беглец понял, что наткнулся на Передовой форт гномьего царства Городовии, сокрытый от глаз чарами. О тайном укреплении в горах издревле ходили страшные легенды. Редкий следопыт сыскивал форт. Еще реже уходил живым. Ульф слышал, что стены форта проглатывали людей целиком.

Сказывали, будто давным-давно, еще до появления первых людей, между гномами и эльфами вспыхнула жестокая война. Бородачи потерпели в ней сокрушительное поражение и ушли под землю. Они отгородились крепостями и фортами и больше не возвращались. Со временем сгинули и эльфы. Ходила молва, что они уплыли к Далекой звезде. Но изредка особо удачливый охотник видел в лесу маленький след легкой эльфийской ноги. А иногда людям встречались и гномы. Самые смелые воины добывали у них чудесные кольчуги из волшебного мирита – сплава, выдерживающего удар копьем и пламя дракона.

Ульф слышал, что огонь крылатого змея имеет чрезвычайную силу. Неосторожные рыцари сгорали в нем вместе с латами. Ульф сам видел дракона пару лет назад. Крылатая зверюга кружилась вокруг старых гор, что-то выискивая внизу. Ульф тогда с сочувствием представил, каково его несчастной жертве. Но сейчас беглец преисполнялся жалостью к самому себе.

Браконьер медленно поднялся из воды. Он ощущал, что его сверлят взглядом. Беглец вдруг отчетливо осознал, что сейчас его судьба целиком зависит от воли того, кто прячется в камне. Ульф рухнул на колени и с мольбой вытянул перед собой руки:

– Пожалуйста, не стреляй!

…Агент, опешив, отпрянул от бойницы. Невероятно, но тупой варвар заметил его и попытался ударить сквозь голографический щит! Немыслимо! Удачный мутант?

Агент тихо выругался. Ну почему он не испепелил долговязого аборигена секунду назад? Пшик – и нет свидетеля! Однако секунду назад агент рассматривал верзилу в прицел ручного бластера с двойственным чувством. Шпион опасался возможной погони, а абориген преграждал ему путь наружу. Но оборванный варвар был так жалок, что у агента защемило сердце. Шпион хорошо помнил, что именно его предки стали причиной деградации населения Мира, почти уничтожив местный генофонд. К жителям подземных городов, остававшихся боеспособными и опасными врагами, он подобных эмоций не испытывал.

Агент прицелился. Туземец бухнулся на колени и, взглянув сквозь голограмму тайному наблюдателю прямо в глаза, принялся что-то жалобно лопотать.

– Проклятье! – прошептал шпион, нервно потеребил бороду и осторожно выглянул в бойницу. Абориген стоял на коленях, и о чем-то моля, в страхе показывал себе за спину. Агент прислушался.

– Пыажыалыситы, ынэ сыттырылау! – варвар страшно коверкал слова универсального языка, делая их практически неузнаваемыми. – Ысыаусай мыныяу! Оуниы пырыидыут зау мыныяу.

Шпион на мгновенье задумался, опустил разрядник и распахнул перед варваром люк, жестом приглашая внутрь. Тот, зажмурившись, шагнул в скалу. Агент закрыл проем и мрачно уставился на нежданного гостя. Абориген, напротив, был чему-то очень рад и, схватив его за руку, попытался ее поцеловать. Шпион поспешно выдернул кисть из цепкого захвата туземца. Варвар с восторгом ткнул в скафандр:

– Мирит? Мирит!

Агент покачал головой и, с достоинством огладив бороду, представился.

– Бимли. Э-э… – Он поправился. – Бимлиэль.

Варвар с пониманием закивал и приложил руку к груди.

– Ульф.

– Ульф? – хмыкнул Бимлиэль. И, заметив, с каким восхищением абориген смотрит на шлем, спросил: – Нравится?