Боевой джинн

– Брось! Я не прошу тебя пускаться во все тяжкие. Просто составь компанию. Сбежишь, когда захочешь! Ну? Мы же не виделись столько лет! Неужели нам не о чем поговорить?

***

Мари открыла клеть и, шагнув назад, поманила Ольгу. Та демонстративно отвернулась. Мари кивнула бугаям, стоявшим за ее спиной, и те, втиснувшись в клеть, заломили пленнице руки и выволокли наружу.

– Нравится? – с издевкой спросила Мари.

– Ну ты и тварь, – Ольга источала презрение. – Я, наверняка, не первая, кого ты накачиваешь в клубах?

– Немного химии в коктейль, – повела плечиком Мари. – Такая мелочь.

– Пошла ты! – Ольга плюнула бывшей подруге в лицо. Бугай отвесил пленнице тяжелую оплеуху. Ноги подкосились, и если бы Ольгу не удержал второй громила, она б упала.

– Полегче, геркулес! Калечить нельзя, – осадила здоровяка Мари и, стерев плевок, приблизилась к Ольге вплотную, подняла ее лицо за подбородок.

– Дочь Вечной, – усмехнулась Мари. – Твои гены – главный козырь в игре со смертью, и ты отказалась от верного шанса. Другого не будет. Какая ирония!

Ольге было страшно, и хотелось кричать во весь голос от отчаяния, но глубоко внутри ее проснулось и окрепло что-то доселе незнакомое, твердое, как гранит, жаркое, жгучее. Показать ужас и смятение Мари? Никогда! Гадина этого недостойна! На смену трепету пришла ярость, от которой Ольгу затрясло.

– Кровь, плоть, жизнь, – Мари вела ноготком по шее пленницы, расценив ее дрожь иначе. – Мы инициируем тебя. Ты – наш билет в царствие Вечное!

– Господи, что за бред ты несешь! – голос Ольги дрожал от гнева.

– Глупая курочка, – с показным сочувствием сказала Мари. – Ты не знаешь, каково быть Вечной? Нет болезней, нет старости, нет смерти. Вечная молодость! Разве мамочка не рассказывала? Ах да! Она же отказалась от тебя!

Мари била по больному, стремясь унизить и растоптать пленницу, чтобы сделать ее податливой и послушной.

– Печально? А я радовалась! Представляешь? Втайне радовалась. Я уже тогда догадывалась, что Вечные обманывают нас. Нам внушали, что Вечные – уродливые мутанты, вынужденные скрывать свой истинный лик, ибо в нем не осталось ничего человеческого. Мы верили, что они дистанцируются, чтобы не инфицировать нас! Это ложь! Сказки, которыми нас кормили с детства.

– Тебе-то откуда знать?!

– Я выследила одного из них, – Мари с неожиданной злостью подняла к лицу Ольги протез и пошевелила «пальцами». – Это – его «подарок». Они живут среди нас. Прячутся среди нас. Они питаются нами. Они взрастили себе стадо – молчаливое, наивное, заглядывающее в рот, неспособное существовать без волчьей опеки. Но с твоей помощью мы перестанем быть кормовой базой. Мы сами станем хищниками!

***

Ольгу затащили в помещение, отделанное кафелем. Здоровяки сорвали с нее одежду. От унижения и боли Ольга разрыдалась, пытаясь прикрыть руками грудь и пах. Мари бросила ей под ноги кусок грубого мыла и кивнула одному из амбалов. Тот поднял шланг и включил воду. Мощная струя едва не сбила пленницу с ног, что позабавило громил.

Процедура уничижительного омовения тянулась несколько долгих минут. Потом воду выключили, Ольге швырнули чистую одежду и вывели в длинный коридор со множеством дверей. Орден располагался с размахом.

Конвой остановился у двери со значком биологической опасности. Ольгу втолкнули внутрь. В нос ударил резкий запах медикаментов, сквозь толщу которых пробивался дух разложения. У противоположной стены стояли каталки со вскрытыми человеческими телами. В них копался человек в заляпанном бурыми пятнами халате. Он оглянулся на шум, пару мгновений разглядывал вошедших, словно стараясь вспомнить, звал он кого-то в свою вотчину или нет, потом сделал несколько быстрых шагов навстречу.

– Это она? – в его голосе звучало нетерпение.

– Как видишь, – ответила Мари. Он сморщила носик и достала из кармана платок. – Боже, какая вонь! Поль, убирай трупы в холодильник.

Человек ее не слышал. Он с неприкрытым интересом рассматривал Ольгу.

– Редкая удача! – человек сверкнул линзами очков. – Прямой потомок Вечной! Я назову ее Евой. Определенно.

Ольга чувствовала дурноту. Смрад разложения, забившись в легкие, туманил сознание. Ее усадили в гинекологическое кресло. Поль суетился вокруг и молол языком за пятерых, то обращаясь к ней, то отдавая распоряжения бугаям, перевоплотившимся в санитаров. Его голос слышался глухо, сквозь вату накатившего дурмана.

– Только представьте, милочка, насколько сильна моя радость! О, торжество близкой победы! В вашем лице я обрел возможность завершить дело всей жизни. Вам нужно гордиться! Непременно! Вы станете матерью нового мира. Ради этого можно отдать жизнь. Мы разберем вас на кусочки, клеточки, ДНК! Вы станете победой человечества в войне с вирусом, радиацией, самой смертью! Вечные лишатся власти! Но кому нужен мир, в котором все будут обладать равными возможностями?

– Поль, гребаный ты говорун! – оборвала монолог доктора Мари. – Шевелись! Времени осталось мало. Ее нужно подготовить к обряду.