Боевой маг

У Гундера заурчало в животе от дразнящего рыбного запаха с кухни. Перицци стоял на побережье, а значит, в меню преобладали морские дары. Девушки в строгих нарядах разносили напитки под пристальным взором жены трактирщика. У каждой на голове был повязан платок, но по сравнению с пестротой, которую Гундер обычно видел на городских улицах (йерсканцы не славились скромностью), в таверне царила снежная белизна. Жене трактирщика было не по нраву, когда клиенты фамильярничали с ее прислугой. На крайний случай в углу сидел вышибала Мэссон, который для устрашения держал на коленях тяжелую дубинку.

В таверне было душновато, однако для разговора с глазу на глаз она подходила как нельзя лучше.

– Сюда! – позвал Рамальяс, узколицый торговец коврами. Он был здесь не единственным моррином, потому и не выделялся. Хотя соотечественники Рамальяса славились дружелюбием, он рассказывал, что на родине все громче раздаются голоса религиозных фанатиков. В том числе и это заставило его перебраться в Йерсканию.

Гундер опустился на стул, кивнул Золлу, черноглазому зекорранскому ювелиру, и с жаром пожал руку Айелю, местному виноторговцу. Девушка принесла кружки местного черного эля и приняла заказ на горячее.

– Маленькую тарелочку рыбы, если можно, – сконфуженно сказал Гундер, похлопав себя по выпирающему животу. – Я пытаюсь сбросить вес. – Он промокнул вспотевшее лицо рукавом и поправил бархатную шапочку. Если кто и заметил, что его шевелюра съехала набок, то не подал виду.

Легко завязавшись, разговор неизбежно перешел к торговым делам.

– Жестокое наказание еретиков угодно Пресветлому Владыке, – сказал Золл, – но я не верю, что в Севелдроме все как один впали в грех. Я веду там дела со многими добрыми людьми. Зачистить целую страну – это слегка… через край.

Гундер молча поднял бровь. В их компании ювелир слыл самым набожным – и даже он считал войну избыточной мерой. Это вселяло надежду, что другие в Зекоррии могут разделять его чувства. Альянс заключили всего несколько месяцев назад, а, судя по некоторым признакам, он уже начал трещать по швам.

– Я не верю слухам о короле Севелдрома, – поддакнул Рамальяс. – Мне бы тоже хотелось, чтобы война поскорее закончилась.

– Правда? Почему? – спросил Гундер.

– Потому что она вредит торговле. Лучший шелк делают на востоке, правда? Покупатели платят двойную цену за такие ковры. Шаэльский шелк совсем не так хорош, сейчас на него нет спроса. А торговые пути к Севелдрому и Пустыне закрыты, вот и приходится тратить запасы. Если в скором времени их не удастся пополнить, лавка опустеет, а за ней и мой желудок.

– Война коснулась нас всех, – сказал Гундер. – Времена нынче тяжелые.

– Когда убьют кого-нибудь из твоей семьи, тогда и расскажешь про тяжелые времена, – возразил Айель, мрачно уставившись в кружку.

Другие придвинулись к нему и заговорили шепотом.

– Ты что-нибудь слышал? – спросил Рамальяс.

– Мой племянник служит во дворце. До него дошли кое-какие разговоры. В последние дни прибыли несколько посланников.

– Слухи? – Золл встревоженно погладил промасленные усы.

Айель кивнул.

– Подтверждаются. Ее Величество отклонила предложение короля Тэйкона.

Безумный Король никогда не предлагал – он приказывал. Его зекорранские прихлебатели утверждали, что каждый народ альянса сохранил независимость, но все знали правду. Западом правил Тэйкон. До сих пор его власть в Йерскании была ограничена, и Гундер намеревался сохранить это положение дел.

– На следующий день после ее отказа нашим воинам выпала честь вести атаку против армии Севелдрома. Они вступили в бой с неверными, однако вскоре поняли, что помогать им никто не собирается. Это повторилось и на другой день. Многие мои соотечественники погибли зазря.

Йерскания славилась не воинами – это был народ купцов, ремесленников и моряков. Они ковали оружие и доспехи для других, но сами на поле боя терялись. В мирное время маленькая йерсканская армия отгоняла разбойников от деревень и при крайней необходимости помогала Дозору, городской страже. Когда костяк войска отправили на передовую, город стал уязвим для внешних сил.

– Я потерял двух племянников и трех племянниц, – сказал Айель. – В ущелье до сих пор подсчитывают погибших. Говорят, четыре тысячи, а может, и пять.

Над столом повисла тяжелая тишина. Гундер снял шапочку, поправил парик и почтительно склонил голову. Они с минуту сидели молча.

– Ты знаешь, что было приказано королеве? – спросил наконец Гундер.

Айель кивнул.

– На второй день после бойни Тэйкон получил из дворца срочное послание. Вслед за этим вместо моих соотечественников на поле сражения отправились тяжеловооруженные зекорранцы и моррины.

– Да направит Всеблагая Мать их руку, – сказал Рамальяс скорее по привычке, чем от веры.

Все замолчали, переваривая новость и последствия, которые она могла возыметь.