Боевой маг

Сабу беспокойно переминался с ноги на ногу, будто отчаянно хотел отлить. Они оба знали: одобрение придворной служанки само по себе ничего не стоит, но когда станет известно, что их лавка поставляет товар на королевские кухни, от покупателей не будет отбоя.

– Если качество окажется на высоте, я позабочусь, чтобы вас отблагодарили, – пообещала Роза.

– Спасибо, – ответил Гундер с широкой улыбкой.

Не сказав больше ни слова, Роза отправилась восвояси. Когда она отошла на приличное расстояние, Сабу пустился в пляс. Гундер усмехнулся и даже не одернул его – пусть радуется.

С каждым днем положение на севере, и без того угрожающее, становилось все хуже. Хотя на поле боя Севелдром одерживал победу за победой, какой от этого прок, если запад станет единым королевством под властью Тэйкона?..

Новости об отречении расстроили горожан. Гундер слышал их громкие жалобы – но одних жалоб недостаточно. Если жителям Перицци дорога свобода, сделать придется гораздо больше.

Глава 18

Казалось, Балфрусс всего секунду назад закрыл глаза – и вот уже кто-то тряс его за плечо. Он упрямо отбросил руку. Неизвестный упорствовал. Наконец Балфрусс очнулся и резко сел, чуть не разбив голову о шест палатки.

Стояла кромешная тьма, и нависший над ним силуэт было трудно узнать, пока не раздался голос.

– Балфрусс, вставай, – произнес Эко. – Ты нужен. Срочно.

Сказав так, перволюд вышел и принялся раздувать костер. Балфрусс протер заспанные глаза, обулся, провел рукой по макушке и бороде. Волосы отросли и спутались. Следовало подстричь их еще по возвращении в Севелдром, но тогда на это не нашлось времени. Прошлой ночью он так устал, что лег спать прямо в одежде. Зато теперь не пришлось кутаться от холода.

– Который час? – спросил Балфрусс, выйдя из палатки и устроившись возле костра. Все спали, никаких признаков тревоги или смятения в лагере не было.

– Еще не рассвело, – ответил Эко, вешая над огнем котелок.

– Что случилось? К чему такая спешка? – В голове у мага до сих пор не прояснилось, руки и ноги отяжелели от сна. Он взглянул на небо и решил, что проспал часа три, не больше.

Эко продолжал молча возиться у костра.

Когда вода закипела, перволюд заварил свой зловонный чай и предложил Балфруссу чашку. Тот хотел отказаться, но вспомнил, что ничего не знает об обычаях Первых людей. Меньше всего ему хотелось обижать нового друга. Иногда они с Эко говорили о его родине и семье, но тому больше нравилось слушать чужие рассказы.

– Скоро узнаешь. Они уже близко, – нарушил молчание перволюд.

Балфрусс отхлебнул из чашки. Напиток был приготовлен из черного корня и перемолотых листьев, а сверху в нем плавали какие-то белые крошки. От тошнотворного запаха первый глоток едва полез в горло, но Балфрусс выпил все без остатка, и с последней каплей туман в его голове рассеялся.

Несколько минут спустя раздался бешеный топот копыт. В лагерь ворвались два всадника. Третья лошадь поспевала за ними на поводу.

– Кто здесь Балфрусс? – спросил один из них с тревожным лицом.

– Я. В чем дело?

– Меня зовут Гэрроу. Вас вызывают во дворец, следуйте за мной. – Он развернул свою взмыленную лошадь и указал рукой на пустое седло. Всадники, должно быть, скакали всю ночь напролет – до столицы было много часов езды. У Балфрусса по спине пробежал холодок.

Забравшись в седло, он посмотрел на Эко. Тот, казалось, с головой ушел в молитву, но в какой-то момент приоткрыл глаз – и тут же его закрыл.

Втроем они беспрепятственно проскакали мимо часовых, а выйдя из лагеря, пустили лошадей галопом. Спрашивать, что случилось, не было смысла – Гэрроу все равно не ответил бы, – поэтому в пути все напряженно молчали.

Через несколько часов лошади начали уставать. Боясь не дотянуть до дворца, всадники свернули с главной дороги и направились к перевалочной базе. Их окликнул моррин, незримо стоявший в дозоре. Гэрроу знал пароль, и им позволили пройти.

Моррины-часовые любезно зажгли несколько фонарей, но сами держались к ним спиной, чтобы не терять способности видеть в темноте. Когда глаза привыкли к слабому свету, Балфрусс разглядел, что воины одеты в тяжелые доспехи, у каждого на поясе меч, а в руках – арбалет. Вокруг храпели солдаты и высились темные штабеля припасов. Даже вблизи от собственной территории король Маттиас заботился о том, чтобы продовольствия было в избытке.

Отряд поменял лошадей и вновь расселся по седлам, а едва выйдя на главную дорогу, пустился вскачь так быстро, как только позволяла темнота. В небе виднелось всего несколько звездочек, и дорогу со всех сторон обступило море серых и темно-синих теней. Топот лошадей распугал всю ночную живность, но Балфрусс слышал, как наверху, слабо шелестя крыльями, охотились летучие мыши.

Неразговорчивость воинов и срочность, с какой его вызвали во дворец, начала угнетать мага. Он выдумывал объяснения, одно хуже другого.