Боевой маг

Они еще помолчали в задумчивости. Задолго до того, как отправиться в Пустыню и пройти послушание у джаниди, Элоиза училась в Красной башне. Там-то она и встретила Балфрусса, который уже был легендой среди учеников и преподавателей. Конечно, они ни разу не разговаривали. Старшие ученики, почти готовые к взрослому миру, с младшими не водились.

Даже тогда Элоиза видела, как члены Серого Совета на него смотрят. В их глазах читалось благоговение, если не страх.

Быть может, тайна, которой окутано их исчезновение, вовсе не так сложна, как некоторые утверждают? Быть может, члены Серого Совета отправились на поиски Избранного, но вместо него нашли Чернокнижника, который выпытал у них все, что хотел, а их самих выбросил, как мусор? Что если Осколки и есть последние остатки Совета? От этой мысли Элоиза содрогнулась.

– Неважно, кто ему помогает, – сказала она с яростью. – Важно только, что мы его убьем.

– Важно не только это. Я не хочу, чтобы тебя поглотила ненависть. Да, гнев питает тебя, но не позволяй ему властвовать над собой.

Нечто подобное она слышала у джаниди, где ее во второй раз после Красной башни учили владеть силой. Элоиза глубоко вдохнула и оттолкнула от себя гнев, оставив в глубине души только маленький уголек, – пусть тлеет до поры до времени.

– Пойдем в постель, – сказала она. – Я хочу праздновать жизнь. Каждый день может быть последним.

Она думала, муж поморщится и ответит на это, что все обойдется, однако он промолчал. Дариус давно научился владеть чувствами, но Элоиза видела его насквозь и знала, как глубоко в нем укоренилась тревога. Он с улыбкой обнял ее и страстно поцеловал. Сегодняшняя ночь была для живых. О том, что принесет завтрашний день, они подумают на рассвете.

* * *

Королевский аптекарь разбудил Балфрусса незадолго до того часа, когда ему полагалось заступить на стражу королевской семьи. Зелье милосердно избавило его от сновидений; теперь боль потери нахлынула с новой силой. Больше всего на свете Балфрусс хотел поговорить о ней с кем-то понимающим, однако боевых магов рядом не было – они остались с армией, вдали от дворца. Обратиться к Вэнну? Старый друг не поймет всей глубины его потери, как не может понять до конца, что такое Источник.

«Ты не один, – произнес голос Туле, все такой же ясный вопреки расстоянию. – Я здесь».

– Нужно было остаться с вами, – сказал Балфрусс, подходя к окну.

«И кто бы тогда защищал королевскую семью?»

– Я мог бы остановить Чернокнижника, – настаивал Балфрусс.

«Как?»

Балфрусс в поисках ответа обвел глазами одноликие улицы Чараса.

– Не знаю, но вдвоем мы смогли бы выйти из Цепи и сразиться с ним. Чернокнижник не выстоял бы против двух боевых магов.

«Нам обоим известно, до чего он осторожен – даже когда видится с тобой наедине».

– И давно ты знаешь? – ошарашенно спросил Балфрусс.

«С тех пор, как он подошел к тебе у костра».

– Почему ты молчал? – Балфрусс почувствовал новый прилив вины.

«Если бы не чтение мыслей, я бы никогда не узнал об этом. Поэтому ждал, что ты сам расскажешь».

– Что мне сказать остальным?

«Балфрусс, я слышал ваши разговоры до последнего слова. Если бы я в тебе сомневался, то не стал бы молчать. Будь с ними честен, большего и не нужно».

– Спасибо, Туле.

«Пожалуйста, друг. Если захочешь поговорить, я всегда рядом».

Образ Туле в голове растаял, и Балфрусс поспешил занять свой ночной пост. Он не смог предотвратить убийство Эко, но теперь скорее умрет, чем позволит Чернокнижнику навредить королевской семье и его собратьям.

Глава 27

Только что громадный банкетный зал был холодным и безликим – и вот он снова обрел знакомые гостеприимные очертания. Голые каменные стены превратились в огромные плиты белого мрамора с золотыми прожилками, теплыми на ощупь и светившимися от прикосновения. Вдоль стен жарко полыхали просторные камины, отбрасывая по углам длинные тени. Над каминами висели древние гобелены с изображениями старинных битв – невероятно яркие и отчетливые, будто сотканные только вчера.

В дальнем конце зала маячили в полумраке знамена народов, давно обратившихся в прах, и потертый деревянный сундук, окованный черным железом. Варгус к нему не подходил. Даже мысль о содержимом сундука была невыносима: сувениры из прошлых жизней и связанные с ними воспоминания, имена и лица несметного числа людей, из которых все до одного умерли.

Красота была такая, что даже не верилось – и не зря! Никакого убранства до прихода Варгуса в зале не было. Он создал все сам. Все, кроме длинного стола из черного дерева и стульев. Хотя пометок на них не было, Варгус сразу почувствовал, какой предназначен ему.

Вскоре начали прибывать остальные. Кай оказался в числе первых. На что был похож его зал, Варгус знать не хотел. Кай выглядел на удивление бодро – скорее всего притворялся. Его последней трапезы не могло хватить надолго, но здесь никто не желал показывать свою слабость. Хотя о милости, бывало, просили, получали ее редко. И потом, что милость для одного, для другого – убийство. Варгус отмахнулся от воспоминаний и сосредоточился на настоящем.