Боевой режим

— Да, понимаешь, вестовые оставили на ночь отдраенными иллюминаторы, а через них в столовую налетели с берега какие-то птицы. Когда мы вошли, то тут творилось что-то неописуемое: вестовые и коки скатертями машут, а под подволоком целая стая пернатых мечется. Потихоньку всех выдворили, а один уселся у разноса с хлебом и нахально клюет. Наш Женька-вестовой хотел его изловить, а этот воробей, или как он там называется, как клюнет его в палец. Матросик от неожиданности и уселся задницей прямо на палубу. Смеху-то было!

— Понятно…. Ну, а как «бутерброд по-новому»? Вкуснее привычного?

— Вообще-то есть можно, только кусать нечего. Не интересно, — Игорь отправил в рот очередную «конопушку».

— Всем: приятного аппетита! — За столом появился Михалыч, как за глаза мы называли заместителя командира корабля по авиации, нашего непосредственного начальника. — После завтрака собираемся на КДП. Сегодня полеты будут по резерву — ночная смена. Голубев и Конюхов перелетают на «Петр Великий». Основная работа будет там.

Ночные полеты на «Кузнецове» вещь трудная, требующая повышенного внимания со стороны группы руководства полетов. В темноте летчикам трудно визуально определять расстояние до любого объекта. Чуть ярче огонёк — и он уже кажется ближе, а более тусклый кажется далёким, хотя оба огня на самом деле находятся на одинаковом расстоянии. Здесь важно вовремя подсказать лётчику его ошибку.

Полетная палуба, башня-надстройка авианосца освещены приглушенным светом. Яркое освещение или, не дай Бог вспышка, могут кратковременно ослепить летчика, а это может привести к плачевным последствиям.

Через иллюминаторы КДП, где специально включено красное освещение, тяжело рассмотреть происходящее на полетной палубе. А ведь нужно будет подсказывать руководителю полётов, если замечу на вертолетных площадках несанкционированное перемещение техники, или сонно бредущего нерадивого бойца. Более половины матросов на «Кузнецове» — первогодки. Для них это первая боевая служба. Многим постоянно хочется спать и днём, не то, что ночью…. Служба на авианосце — не сахар.

— Владимир Александрович, так понимаю, что это крайний на сегодня залёт? — Отмечая в своей копии плановой таблицы полетов очередную посадку вертолёта на крейсер «Петр Великий», решил я поинтересоваться у подполковника Михайлова. — Голубев с Конюховым врядли сегодня успеют вернуться.

— Скорее всего, завтра утром прилетят. Заночуют на «Петре», — Михайлов смачно затянулся неизменной папиросой «Беломор Канал». В красном свете его лицо выглядело мрачным. Изрядно поседевшие усы, казалось, гневно топорщились. — Так что, дружище, придется тебе ночевать сегодня в гордом одиночестве. Готовь ракетницу. Будем закрывать полеты. Кстати, не забудь списать у вахтенного офицера сигнальные патроны.

Я поморщился. На ходовой пост мне заходить явно не хотелось, но есть такое слово «надо».

— У тебя замечания для разбора есть?

— Сегодня замечаний нет.

— Хорошо. На разбор можешь не идти. Если появится какая-то нужная информация, то я тебе позвоню. — Владимир сладко зевнул. — Спасибо за бинокль. Иди, стреляй.

Обозначив красной ракетой окончание лётной смены, чтобы не блуждать по коридорам надстройки, обходным мостиком, поёживаясь от ночного холода, я поспешил на ходовой пост. Открыл тяжелую дверь.

— Прошу разрешения!

Командир корабля, капитан первого ранга Шевченко, уютно устроившись в своем кресле, наблюдал, как вахтенный офицер что-то записывает в свой журнал.

— Заходи. — Александр Петрович, приветствуя, подал мне руку. — Много расстрелял сегодня?

— Товарищ командир, птицы сегодня не мешали, поэтому расход минимальный: две зеленых и одна красная ракеты.

— Хорошо. — Командир повернул голову в сторону вахтенного офицера. — Запиши!

— Есть! — Капитан-лейтенант Никитюк стал по стойке «смирно».

Судя по всему, Андрей получил небольшую взбучку, что бывает крайне редко — Никитюк грамотный офицер, а таким образом выказывает свое недовольство.

— Что из дома слышно? Какие успехи у дочери? — Поинтересовался командир.

Как и дочь командира, моя Танюшка в этом году поступила в Мурманский педагогический университет. Наши семьи живут в одном доме, в соседних подъездах. Дети росли, как говорится, на глазах. С Александром Петровичем мы одногодки, только он на два месяца старше меня.

— У Тани всё хорошо. Недавно хвасталась: назначили её старостой группы, судя по рассказам жены, ей в университете очень нравится.

— Моя дочь тоже довольна…. Как всё-таки летит время! Кажется, совсем недавно дочери в школу пошли, а теперь они уже студентки. А дома-то что?

— Дома полный порядок. Отопление наконец-то включили. Ничего не прорвало и не сломалось.

— Что отопление включили в домах уже хорошо, а вот что из техники ничего не сломалось, то с трудом верится.

— Я тоже так думаю. Не может такого быть, что, вернувшись после такого длительного отсутствия, не нужно будет мотаться по квартире пару часов с отверткой в руке!

Мы рассмеялись.

— Ладно, иди отдыхать. Небось, устал? Вон глаза красные какие….