Боевой устав Гоблина

– Ты того… Особо кулаками-то не маши, – проворчал он и отдал мне «трудовые» метикалы. – Чтобы синяков не осталось, понял?

– Да их все равно не видно будет.

– И деньги не растранжирь на баб, они мои! Считай себя ростовщиком.

Чтобы долго не мучиться угрызениями совести, я размахнулся и врезал товарищу в скулу. Орк охнул и отступил, и тогда я добавил ему левой в глаз. Зак уже готов был самостоятельно ринуться наутек, как вдруг вспыхнул холодный свет «эльфийского шара».

– Что тут происходит? – злобно спросил тысячник Боксугр. Свободной от фонаря рукой он сжимал боевой жезл. – Сцена ревности любовников?

– Никак нет, – отрапортовал я.

– Избиение рядового Маггута? Отвечай, брат-таха! Этот человечишка ударил тебя по лицу?

– Н-ну… Слегка… Не очень больно.

Боксугр повесил фонарь на сук и схватился за жезл обеими руками. В холодном свете копошащихся внутри шара насекомых его глаза сверкнули подлинным безумием. Кажется, тысячник уже предвкушал, с каким наслаждением всадит файербол в мой беззащитный живот.

– Именем свободного народа таха… – начал он, судорожно пихая боеприпас в подствольник.

– Послушайте, господин тысячник, – послышался девичий голос. – Это убийство может плохо повлиять на судьбу нашего героического предприятия.

– Каким образом? – поперхнулся Боксугр. – Десятник, какого рожна вы шатаетесь ночью по лагерю? Да еще без личного оружия?

Девушка ступила в круг света и принялась загибать пальцы:

– Во-первых, от выстрела проснется наш командарм, который сейчас наверняка общается с богами и душами предков. Предки и Хуру-Гезонс будут недовольны. Во-вторых, Федор единственный человек в армии. Он может сослужить нам службу в Ксакбурре, разведывая эльфийские позиции. В-третьих, судить военного преступника полагается публично, с соблюдением требований Устава ОАТ. В-четвертых…

– Не учите меня Уставу, десятник Зийла, – осадил ее Боксугр. Файербол он все же вернул в подсумок, правда, с великой неохотой. – Ладно, отложим жестокую казнь на будущее. А ты, рядовой Стволлут, оштрафован на пять дневных окладов!

– Есть на пять окладов! – выкрикнул я счастливо.

– Всем спать, – зло бросил тысячник и удалился с фонарем под мышкой. Кажется, он бормотал себе под нос: «Наср, на десять надо было… Или на двадцать… Или вообще навсегда… Убить его надо было».

Вслед за ним во мраке растворился побитый Зак. А может, он с самого начала слинял, под шумок. Я сел в траву – ноги почти отказывались держать. Такая бурная ночь могла доконать даже самого стойкого диверсанта.

Однако ее события, как скоро выяснилось, еще не закончились. Не успел я толком растянуться на земле, как под мою рубаху залезла теплая и крепкая женская рука.

– Кажется, я подоспела очень вовремя, человек, – прошептала Зийла мне на ухо. – Еще секунда, и твои внутренности полетели бы на корм жукам-могильщикам. Спасение жизни требует достойной платы.

– Так ты не знала, что меня собираются расстрелять?

– Нет, конечно. Я за другим шла и теперь это получу…

– А вдруг нас застукают?..

Я собрался продолжить расспросы, но Зийла приложила палец к моим губам, а потом и у меня самого пропало всякое желание трепаться о пустяках.

* * *

Как только тысячник Боксугр принялся снаряжать оружие, Люсьен тихо приблизился к нему и расположился в двух метрах за спиной. Это позволяло, во-первых, предотвратить убийство соратника с вероятностью, близкой к абсолютной. А во-вторых, завладеть «глазом дракона» – удобным и отлично знакомым оружием дальнего боя. Да и ликвидировать враждебного гоблина так, чтоб об этом не узнали повстанцы – Стволов и Маггут не в счет, они соратники, – будет легко. Впереди целая ночь, и времени для того, чтоб обставить гибель тысячника как несчастный случай, должно хватить. О таком благоприятном стечении обстоятельств можно было только мечтать. Гомункулус на всякий случай пригасил сияние органов зрения.

Внезапно планы Люсьена по овладению оружием оказались грубо сорваны. Появился лишний свидетель, десятник Зийла. Гоблинша высказала несколько веских аргументов против убийства Стволова, чем полностью сбила боевой настрой тысячника. Если бы Люсьен обладал привычкой сержанта, он мог бы скрипнуть керамическими зубами от досады. Вместо этого гомункулус понизил уровень боевой готовности и отступил в джунгли.

Уже второй раз за последние сутки возможность уничтожить опасного тысячника Боксугра срывается появлением постороннего лица. В первом случае, на берегу реки, Люсьен готов был действовать даже на глазах Зийлы. Другого выбора не было. Потом, конечно, пришлось бы утопить женщину, но на войне жертвы неизбежны. Однако тогда вмешался Квакваса и помешал операции. И вот опять сбой. Ситуация в очередной раз разрешилась без явного участия гомункулуса. Вновь Люсьену придется обходиться без точных инструкций. Таиться, наблюдать и слушать, пытаясь расшифровать неявные послания командира диверсионной группы.

Глава 13