Боевой устав Гоблина

– Дорогой, я готов убить всех до единого в нашей армии, кроме командарма, конечно. Но только если мы станем близки, – наконец сообщил он. – А иначе… Извини, это слишком нехорошо, кончать братьев по оружию. Те гоблины, которых я мочил раньше, были гнусными негодяями. А эти ребята – мои друзья. Почти родня. Короче, только любовь к тебе может подвигнуть меня на такое злодеяние. Деньги – ничто по сравнению с моей страстью, даже целая гора метикалов. Ну как, я приду к тебе этой ночью? А потом сразу отправлюсь на кровавый промысел, – заверил он. – И начну с мерзавца Зака, который бросил тебя! Его-то я прирежу бесплатно.

Проклятый Джадог был туп и хитер одновременно. Сообразив, что совсем без потерь облапошить похотливого гоблина не удастся, я сильно расстроился.

– Ладно, я подумаю, – пробурчал я со стиснутыми зубами.

– Любимый! – радостно возопил гоблин и попытался заключить меня в объятия.

Я умело ушел от захвата и вскочил на ноги.

– Но-но! Готовься прирезать хотя бы сотника, дружок, иначе не поверю в твое чувство.

Оставив похотливого гоблина осмыслять эту тираду, я пошел обратно к черепахе, ибо армия уже готовилась выступить в поход. Оставалось только получить сигнал от Шамана.

Буквально в нескольких шагах от боевого животного я увидел Зака.

– Наконец-то, – нахмурился орк. – Сколько можно с педиком любезничать? Жду, жду!

– Заткнись. Я сам тебя искал, между прочим. Этот извращенец мне хотя бы жратвы прихватил, а вот ты даже не подумал о командире.

– Ладно, мужик, оставим субординацию на потом. Значит, этой ночью тебя, скорее всего, снова придут убивать. Мне уже мало доверия, так что встречай незнакомого воина с кинжалом.

– Хреновое дело, – опешил я. – Может, снова тебе подрядиться?

– Нет, Квакваса больше не хочет меня нанимать. Мыслит он логично, согласись.

На минуту я растерялся. Я как-то упустил из виду, что в Освободительной армии полно молодчиков с темным прошлым, готовых пустить в ход оружие. Тем более за твердую валюту. Их бы даже квачи с бырами устроили, пожалуй, отморозков эдаких.

– Джадог сказал, что прирежет за меня кого угодно, если отдамся ему, – задумчиво сказал я. – Убийцу-то уж точно.

– Вот! Отличная идея, мужик! Ну подумаешь, потеряешь невинность – зато больше никаких проблем с этим сбродом не будет.

– С ума сошел?! Чтобы человек лег под какого-то гоблина?

– Не знал, что ты расист, – недоуменно заметил Зак. Но лицо его тотчас разгладилось – орка посетила очередная идея: – Придумал! Я прослежу за этим гадом, Джадогом, когда он ночью попрется к тебе под куст. И помешаю ему в самый последний момент. А до этого ты успеешь выбить из него клятву зарезать всех твоих врагов. Когда у него мозги от любви затуманятся, наобещает всякого! Понял, что ли? А я скажу, что все слышал и что клятву надо исполнять, иначе Номмо жестоко покарают его.

– Ну… – впал я в понятные сомнения.

Собственно, план товарища был не таким уж плохим. С другой стороны, если Зак почему-либо не выскочит из укрытия в критический момент? Не отдаваться же в самом деле этому кретину Джадогу, к тому же наверняка больному.

Тут затрещали разряды из жезла Черного Шамана, и мне пришлось кинуться к рычагам. Армия спешно строилась в колонну.

* * *

Услышав глухой звук падения тяжелого тела Рожа и последующий вскрик, Люсьен отклонил голову вниз. Перевернутый мир, автоматически обработанный разумом, обрел привычный вид и резкость.

Сотник за кормой черепахи несколько раз кувыркнулся, однако ничуть не пострадал. Лишь выронил жезл из кобуры.

Люсьен мгновенно принял решение и отделился от брюха боевой черепахи: лучшего момента, чтобы заполучить оружие, может больше не представиться. Пока армия удаляется маршем в сторону Ксакбурра, сотник беззащитен и оглушен жестким падением. Пора действовать! Гомункулус стремительными прыжками ринулся в сторону Рожа, пока тот не схватил оружие. Начни толстяк пальбу, мятежники мигом переполошатся, а это по-прежнему не входило в планы Люсьена.

Сотник уже перекатился к жезлу и готовился схватить его, когда могучая фигура в развевающемся балахоне нависла над ним и взмахнула двумя устрашающими копьями, зажатыми в обгорелых лапах. Рот Рожа открылся в немом крике. Наконечники, перемазанные засохшей кровью бесчисленных жертв, устремились вниз. Глаза гоблина закатились. Глубокий обморок вычеркнул злосчастного воина из реальности, не дав увидеть, как копья глубоко погрузились в утоптанную землю, пригвоздив к дороге края его одежды. Одна из черных лап протянулась к жезлу.

Наконец-то Люсьен был удовлетворен собственными действиями и действиями сержанта Стволова, так ловко, а главное, скрытно передавшего ему оружие. Он зафиксировал жезл в захватах на правом бедре и побежал догонять черепаху.

* * *