Боевые будни штаба

Самоотверженно трудились начальник связи майор К. М. Татур и его помощник по радио капитан Г. И. Проценко. Для них провода и радиостанции не просто средства связи, а словно живые существа, которые, как и все живое, требовали защиты, лечения, восстановления, а главное — бережного и чуткого к себе отношения. Они лелеяли связь, переживали за каждый ее обрыв, и потому она работала даже в самые напряженные периоды боя безотказно. Весь день на НП находился Проценко. Он умело направлял работу связистов, обеспечивая устойчивую связь командиру дивизии.

Ночью предстояло завершить прорыв обороны. После напряженного дневного боя силы частей заметно ослабли, дивизия понесла серьезные потери. Притом значительная часть боеприпасов была уже израсходована. Вместе с комдивом определили основные мероприятия на ночь. Полки сосредоточивали свои усилия на более узких участках, с тем чтобы высвободить подразделения для отдыха и в то же время создать необходимое превосходство над противником.

Проходила беспокойная ночь. Когда не было успеха, никто не отдыхал. Передавалось немало дельных команд и распоряжений. Начальник штаба корпуса предлагал попробовать пустить вперед мелкие группы.

— Когда-то у вас в бригаде они добились внушительных результатов, — напомнил он.

Да, тогда они сделали много, но их действиям предшествовала серьезная подготовка. Если же теперь с ходу сформировать эти группы, то они, не изучив засветло объекты атаки и не отработав порядок огневой поддержки, не сумеют выполнить свои задачи. Мои доводы убедили старшего начальника.

На второй день с утра фашисты обрушили контратаки, намереваясь срезать опасный выступ, который возник с вклинением дивизии в его оборону. Полки закрепились на достигнутых рубежах. Офицеры штаба вместе с артиллеристами проверили надежность обороны хутора Подгорного. Сюда противник направлял свои основные усилия.

Хутор небольшой, притулился в лощине, но он чаще всего появлялся в сводках и донесениях. В бою важен результат. Если воин уничтожил хотя бы одного захватчика, то он уже оправдал свое участие в бою. Для дивизии мало десятка отбитых контратак, сотен уничтоженных фашистов и узкой полосы, что захвачена у врага. Она должна пробить насквозь оборону и выйти на указанные ей рубежи. Захват хутора показывал, что дивизия настойчиво двигалась к цели, но в полном объеме не смогла выполнить задачу.

Противник бил в одном направлении. По своим следам и своим трупам. Помню, когда-то пленный гитлеровский офицер уверял, что без танков их пехота в атаку не идет. На этот раз дважды уже до полка контратаковали без танков. Несмотря на отчаянные попытки, фашистам не удалось сдвинуть назад наши части. К вечеру, убедившись в бесполезности своих контратак, они прекратили их, но продолжали усиленно обстреливать огнем артиллерии и минометов боевые порядки полков…

Командир дивизии оглядел в стереотрубу застывшее поле боя, повернувшись ко мне, поинтересовался, почему нам не удалось завершить прорыв обороны. Конечно, он знал причины, не раз разъяснял их командиру корпуса, но, наверное, ждал, что я отыщу и другие, более убедительные, которые он сам не сумел разглядеть. Наши соседи тоже не достигли цели. Видимо, быть или не быть успеху, зависело не только от усилий одной дивизии. На этот раз плохую услугу оказала торопливость в подготовке операции. Слишком велико было желание быстрее разделаться с группировкой противника на Тамани, и это определяло сроки организации наступления.

Несмотря на ограниченные сроки подготовки, я не мог снять вину со штабов, считал, что они мало проявили настойчивости, добывая необходимые данные о противнике. Это главный урок: не имея этих сведений, нельзя давать команду на переход войск в атаку. Полковник С. И. Дунаев промолчал.

На третью ночь полки сдали свои участки и были отведены в тыл.

После оформления документов о сдаче рубежа я пошел на НП. Там еще не сняли связь, ожидался приезд офицера связи. Для начальника штаба ближе всех — связисты. Днем и ночью они держат его в напряжении, не отпускают ни на шаг от радиостанций и телефона. Щель связистов примыкала к НП, составляя с ним неразрывное сооружение. Телефонист рядовой Алексей Чумаков сообщил, кто звонил за эти сорок минут, пока я не был здесь. Трубка у него привязана к голове — так удобнее отвечать на вызовы.

Подошел заместитель командира 311-го полка майор И. П. Рудко.

— Зря сменяют нас, — сделал он вывод. — Еще такой удар — и затрещала бы Голубая линия. Фашисты держатся из последних сил. Чувствуется, что обессилены они, понесли большие потери.