Боевые девчонки

Чукву — высшее божество, питающее энергией все вокруг. Айфи чувствует его присутствие даже в земле под ногами. Она чувствует его в тепле восходящего солнца. Аньянву, солнечное божество. Это слово вспоминается ей из уроков религии. Солнце как откровение, как источник знания, создатель которого — Чукву. Айфи переполняет множество вопросов. Как все устроено? Как работает? Как функционирует этот мир? Каждый новый день обещает, что когда-нибудь она найдет ответы.

— Онайи?

Старшая сестра потягивается и зевает, заведя руки за голову.

— Что?

— Расскажи про космос.

Онайи смотрит в небо, и Айфи понимает: сестра пытается проследить за ее взглядом и увидеть то, что видит она, но звезда Колонии уже скрылась. Онайи точно не увидит ее, но обе они продолжают смотреть вверх.

— Думаю, там очень тихо, — отвечает она наконец.

— Ты была?

— Пока нет, — пожимает плечами Онайи. — Хочешь полететь?

— Да! — говорит Айфи не дыша. Ее взгляд все еще прикован к небу, туда, где виднелись звезды. — Больше всего на свете.

— Ну, учись хорошо, и я возьму тебя с собой. — Онайи щелкает пальцами. — Так, пора собираться.

Через секунду Айфи встает, стряхивает траву с одежды и идет за Онайи в лагерь, подпрыгивая на ходу и мечтая о космосе.

Глава 35

Онайи в два счета лепит ито-ито из пластичной взрывчатки С-4.

Заложники стоят неровным кругом, пока молодые женщины прикрепляют С-4 им под рубашки. Онайи только качает головой: им даже бронежилеты не выдали. Для нигерийцев вы — расходный материал. Даже притворяться не стали, что хотят защитить вас, глупые ойнбо.

— На вас взрывчатка, — говорит Онайи тоном врача, поясняющего диагноз. — Там нет таймера, поэтому спросите себя: как же она сработает? Присмотритесь. Фигурки ито-ито двигают ручками и ножками. Они разумны. Они подключены ко мне. Это значит, что я их контролирую. И одной мыслью могу привести взрывчатку в действие. — Она смотрит в глаза золотоволосому ойнбо. — Ты понимаешь, что я говорю? Таймер — это я.

Он судорожно сглатывает.

Онайи делает шаг назад, чтобы обратиться сразу к пяти остальным заложникам.

— Вы ничего не можете сделать с ито-ито из С-4. Лимита по времени у них нет. Пока я в зоне досягаемости, я их контролирую. Кроме того, если на меня нападут и отвлекут мое внимание, я взорву их и вы умрете. Мучительно. Как только я окажусь вне зоны досягаемости, С-4 самообезвредится. И вы будете в безопасности.

Кесанду и ее абд Калу выходят вперед.

— Эти двое отведут вас на крышу и останутся с вами до тех пор, пока мы не убедимся, что нам ничего не угрожает. Потом они уйдут. С-4 не обезвредит себя сам, пока все мы не будем вне опасности. При малейшей попытке вмешаться вы умрете. Если попробуете рассказать нигерийским военным о том, что мы сделали или планируем сделать, вы умрете. Разозлите меня, и вы умрете. Понятно?

Золотоволосый ойнбо с трудом моргает — пот катится со лба, — потом нервно кивает. Остальные покорно кивают поникшими головами. Они согласны на все.

— Теперь ждем, — выдыхает Чинел.

— Теперь ждем, — эхом отвечает Онайи.

Девушки готовятся идти. Кесанду обнимает каждую из сестер, шепча им что-то на ухо и ласково глядя в глаза, и наконец доходит до Онайи:

— Я счастлива, что ты вернулась к нам.

— Я счастлива, что Бог позволил мне вернуться к вам.

Кесанду бросает быстрый взгляд на Нгози и добавляет:

— Пожалуйста, присмотри за моей подругой. Ради меня.

Онайи кивает. Присмотреть за единственной сестрой, с которой она не ладит. Даже смешно.

Кесанду направляется к группе заложников:

— Калу, эй! Пошли!

Калу отделяется от группы абдов — они тоже сбились в кучку, подражая сестрам, перешептывались и обнимали друг друга.

Они учатся выражать привязанность, думает Онайи с улыбкой. Если практиковать это часто, выработается привычка на уровне мышечной памяти. А за ней последует настоящая привязанность. Она усмехается. Вот как синты учатся любить.

Калу ведет заложников к выходу, Кесанду замыкает шествие. Дверь перед ними закрыта, они ждут. Наконец сильный глухой удар, несколько завываний сирены, и дверь распахивается. Все семеро исчезают в облаке пара.

Остальные выскакивают в образовавший проход и взбегают по боковым лестницам, ведущим от главного коридора. Все следуют за Агу. Он ведет их дальше и дальше, пробираясь между бойлерами, переступая и карабкаясь через трубы.

— Вот, — говорит он, тяжело дыша. Они стоят над сплошным, ничем не примечательным участком бетона. Агу показывает вниз, и Онайи понимает почему.

Она достает С-4 из нагрудного кармана, отрывает кусок и помещает заряд посередине бетонной площадки. Остальные отступают, насколько позволяет замкнутое пространство. Взрыв звучит громче, чем ждала Онайи, земля дрожит, но зато прямо перед ними образуется дыра — достаточно большая, чтобы пролезть всем. Чинел и Онайи смотрят вниз и видят, как куски бетона падают в воду.

— Вау! Джекпот! — присвистывает Чинел и хлопает Онайи по плечу. — Эй, раз уж мы торгуемся с нигерийцами, то пусть забирают моего слепня, если взамен я получу такого дракона!

Нгози хлопает рукой по камню:

— Чинел! Сейчас не время!