Боевые искусства Ветрогорья

— Вот отсюда и все наши беды!! — вдруг рявкнул Мирошников и так громыхнул кулаком по столу, что чуть не опрокинул коньячные стопки. — Пытаемся сгладить противоположности, подружить их вместо того, чтобы заставить их бороться между собой! Больное человечество пытается всё уравнять: негров с белыми, нормальных людей с извращенцами, взрослых с детьми, мужиков с бабами. Превратить общество в… безжизненную эмульсию. В жирную жижу, в которой обитают полицейские-ворюги, попы-коммерсанты и бандиты с докторскими степенями.

Спор затянулся чуть ли не до полуночи. Побаивающийся ходить по ночному городу Гена украдкой поглядывал на часы и мысленно сокрушался о предстоящих расходах на такси. В конце диспута Александр Мирошников посоветовал менеджеру для повышения морально-боевых качеств порезвиться в соцсетях; последние очень хорошо повышают злорадство и зависть, очень ценные для воина-эспритиониста. Зависть, говорил наставник — это прекрасный стимул для саморазвития или мести, двигатель личного прогресса. А злорадство — наслаждение от созерцания чужих неудач — нормализует сон, восстанавливает нервные клетки и увеличивает выработку эндорфинов. Соцсети помогут воину подготовиться к поединку с Храмцовым.

Следующим вечером Гена отыскал в популярной соцсети свою заброшенную страничку, заведённую года два назад и успешно забытую. Страница, без фотографий и контактной информации, выглядела сиротливо и, казалось, успела обрасти паутиной и покрыться плесенью. Единственной записью на стене сообщений было поздравление с успешной регистрацией, а единственным другом — бессовестным образом самоприфрендившаяся группа "Скидочка".

Двинянин решил начать со злорадства. Тут особых усилий не требовалось: пробежавшись по бывшим одноклассникам (Гена учился в школе не здесь, в областном центре, а в маленьком городишке на севере Ветрогорской области), воин с удовольствием отметил, что половина из них ведёт унылую провинциальную жизнь. Об этом свидетельствовали некачественные фото повзрослевших, пострашневших и потрёпанных жизнью земляков на фоне ковров, огородов или обшарпанных подъездов "хрущёвок".

Злорадствовал воин до тех пор, пока не нарвался на страничку Нади Ельцовой. Первая красавица в классе практически не изменилась за десять лет: те же огромные серые глаза, тот же свежий румянец и девичья тоненькая фигурка. Огорчало наличие фотографий мужа, похожего на боксёра-тяжеловеса, и двух ребятишек, мальчика и девочки. Счастливая семья сияла улыбками на фоне цветущего сада и агрессивного джипа чёрного цвета. Злорадство тут неуместно, зато появилась зависть.

В отличие от красивой одноклассницы личная жизнь Двинянина упорно не желала складываться. Воображение, избыток которого компенсировал нехватку воли и упорства, рисовало воину идеальную спутницу жизни — невысокую, хрупкую, миловидную, застенчивую, с тихим голосом и наивными глазами, немного не от мира сего, как и менеджер. Встречались ему на жизненном пути подобные экземпляры, но в силу косноязычия и трусости он не решался познакомиться. Зато к нерешительному очкарику постоянно лезли знакомиться девицы совершенно противоположного типа — ширококостные, горласто-агрессивные, алчные, тупые и неприятно пошлые. С одной из таких, особенно назойливой, он прожил три года. Слава богу, год назад они шумно расстались с шикарным скандалом и битьём посуды.

Ельцова приближалась к Гениному идеалу. Правда, она не отличалась особой застенчивостью и кротостью и была немного глуповата, видимо, для уравновешивания красоты. Парни из старших классов, в основном спортсмены или авторитетные хулиганы, помнится, ходили за ней табунами. В ней рано проснулось то запретно-женское, что волнует представителей мужского пола от мала до велика. Даже пожилой учитель физкультуры, видя, как красивая старшеклассница качает пресс, закинув руки за голову, багровел, потел, заикался и невпопад отдавал команды. А робкий Двинянин и в самых смелых мечтах не позволял себе приблизиться к признанной красавице ближе метра.

Цену себе Надя знала. Её страничка забита фотографиями, где она охотно позировала на фоне разных провинциальных достопримечательностей, принимая эффектные и слегка вызывающие позы. Стена записей её пестрела от банальных цитат вроде: "В женщине должна быть загадка", "Настоящий мужчина не создаёт проблем женщине, а избавляет от них" или "Стерва — это не оскорбление, а образ жизни". Вся эта убогая философия представлена на фоне многочисленных пляжей, пальм, кабриолетов и прочих атрибутов роскошной жизни. Сравнив эти изображения с семейными фотографиями Нади, а также с её местонахождением (она по-прежнему жила в городишке их детства), Двинянин понял, что ни пляжей, ни пальм несчастная Ельцова не видела, хотя и страстно желала увидеть.