Боевые маги: несмышлёныши (СИ)

Мари тесно прижалась к Анни, приобняв ее и ругая сама себя за специально оставленную на привокзальной площади шапку, что сейчас оказалась бы такой нужной. Только сейчас, устало тащась за странно-болезненно идущим Карлом, она поняла очень простую вещь.

Анни и Мари часто сбегали и так же часто их ловили. Но никогда им не приходилось убегать так серьезно и так опасно. И ни разу не оказывались на улице, как брошенные кошки или собаки, когда простая осень пробирает холодным ветром и промозглой сыростью до костей. Никогда.

Осень смеялась над кучкой жалких мокрых дурачков и дурочек, с чего-то вдруг возомнивших себя кем-то иным, отличным от обычных людей. Забрасывала грязью от проезжающих машин, поливала срывающимися крупными каплями с низких горбатых крыш, трепала волосы злым шутником-ветром, закидывала даже за шиворот липкие и совершенно некрасивые, даже и не очень желтые, бурые листья. Кто-то уже покашливал, а носами булькали все.

Карл уже придерживался рукой за стены домов, не замечая, как размазывает по ладони кривые бумажные объявления, глупые граффити, сделанные дешевыми баллончиками и просто ноздреватые жирные комки, долетающие со стороны дороги. Голубые клеши потемнели, став от воды почти синими, с полей шляпы стекали вниз настоящие струйки. Но он шел, очень упрямо и по-настоящему целенаправленно. А они шли за ним.

Уходили все дальше от станции, давно ставшей им чем-то вроде маяка, сигналившего о возможности уехать дальше, если что-то снова покажется опасным. Хотя, после бледного охотника, и поезда стали казаться… не очень уютными. Но станции и железка за эти полторы недели превратились в необходимое, почти как рука или нога. А они уходили все дальше, совершенно запутавшись в хитросплетении старого городка, спящего, как и сто лет назад, под боком у Мск. Карл шел в одно ему известное место, еле передвигая ноги, но шел.

Когда он остановился, это заметил лишь Алекс. И то, потому как чуть было не въехал с разгона. Карл хрипло каркнул кашлем и попробовал ухмыльнуться. Мари всхлипнула, увидев, как ужасно постарело посеревшее лицо, с вдруг прорезавшимися морщинами вокруг глаз, еле-еле тлеющих внутренним огнем.

— Кадеты, ко мне!

Окружили его быстро, стараясь помочь хотя бы послушанием, так, казалось, давно забытым всеми.

— Что надо делать, если заболел?

Майка ответила первой.

— Идти к врачу.

— Это верно. А если заболел из-за магии?

Ответа не было.

— К врачу-магу? — попробовала Анни.

— И это верно. Но сейчас нам надо в аптеку, потому что показаться врачу-магу, это дергать за усы тигра. Весело, бодряще и тупо. Потому что конец окажется предсказуемо опасным и крайне болезненным. Нам с вами светится нельзя. И раз так, то остается аптека с хозяином-алхимиком.

Алекс кивнул на еле заметную табличку рядом с дверью ближайшей развалюхи.

— Типа такой?

Карл сплюнул, чем-то ужасно похожим на кровь.

— Точно. А почему?

— Может хватит читать лекции? — занервничала Мари. — Тебе же плохо.

— Мне не плохо, Маришка… — Карл ухмыльнулся, заставив вздрогнуть всех. По зубам, мешаясь с тягучей слюной, расползлись алые нитки, так густо, что рот казался куском сырого мяса. — Я умираю, детка.

В этот раз никто ничего не сказал.

— Эй, и никто даже не посочувствует? Обидно… — протянул Карл. — Но я вам за это отомщу. Потому как помирать не собираюсь, зря что ли перся сюда под дождем?

— В этой дыре есть живая вода или молодильные яблоки? — удивленно и грустно поинтересовалась Анни.

— Регенерирующая камера? — Алекс покосился на аптеку с заведомым сомнением.

— А пешком шли, потому что сюда даже автобусы не ходят. И на такси денег нет… — вздохнул Снег и покосился на остальных, осуждающе смотревших в ответ. — Не, а чо?!

— Дыра, — снова сплюнул Алекс, — стремная дыра, чего в ней волшебного? Они даже висюльку вон ту, что звенит, повесили снаружи, блин… Кто так делает?

Висюлька, дернувшись под ветром, звякнула, совершенно не мелодично.

— Трисмегист. — почти прошептала Майка, глядя на нее. — Гермес-Трисмегист, смотрите!

— А ты умница. — сказал Карл, — Да, это алхимическая аптека. И хорошо, что она здесь уже лет двести, как дом этот стоит. Иначе, подозреваю, учитывая ваши преступные склонности, тягу к насилию и способности, без меня вы все просто стали бы бандой отпетых матерых уголовников, промышляющих банки, поезда и редких прохожих в подворотнях. А теперь помогите мне спуститься, там ступеньки. Боюсь ляснуться, позора потом не оберешься.

— Какой, блин, Трисме… чего?! — Алекс повернулся к Майке.

— Печать Трисмегиста. — она показала на центральный круг подвески. — Знак алхимиков.

— А это кто ещ… э, ты чего?!

Злой выплюнул жвачку и даже не закинул новую. Алекс потер след от его ботинка на ноге и покосился на стремительно бледнеющего Карла. И подхватил того под руку.

Лестничка вниз вела не просто так, а так витая и кованая, уходившая на глубину метра в три-четыре. Карлу все же пришлось идти самому, развернуться не получалось. Но он спустился, дойдя до одного из четырех столбов большого подвала, и рухнул, привалившись к одному из них спиной.